Я – ведьма. Хотя ведьма – это сильно сказано. Просто моя прабабка передала мне свой дар, когда я была совсем маленькой, я никогда не училась магии и не развивала свои способности, знаю только самые простые заклинания и почти никогда не использую их в жизни. Единственное, что я умею очень хорошо – это путешествовать по параллельным мирам. Чтобы попасть в один из миров, нужно совершить довольно сложный обряд, а чтобы вернуться назад – прочесть заклинание. Время в других мирах тянется намного медленнее, чем в нашем. Я могу быть в параллельном мире неделю, а за мое отсутствие пройдет лишь один день. Одежда и знание языка соответствующей эпохи даются автоматически. Я путешествую по мирам очень редко, это очень опасно, ведь там властвует магия, а не законы, и случится может что угодно, поэтому даже когда я попадаю в другой мир, то стараюсь оставаться сторонним наблюдателем и держаться в тени. Плохо лишь то, что, побывав в одном из миров, не возможно попасть туда снова, такая возможность дается только один раз, и ты никогда не сможешь вернуться в понравившийся тебе мир. Это противоречило бы всем магическим законам: если маг попал с помощью своего дара в параллельный мир, то не в его силах вернуться туда еще раз.
Возможностью попадать в параллельные миры обладают только очень могущественные маги, в нашем мире, практически лишенном чудес, таких почти не осталось, и я очень благодарна прабабке за то, что она подарила мне такое умение. Итак, я бросила в пахучее темно-зеленое зелье щепотку сушеных хризантем, перемешанных с шерстью мертвых крыс, и произнесла последние строки заклинания…
Средневековье. Сумерки. Я стою скрытая от огромной толпы людей густыми деревьями. На мне легкое, совершенно неприметное платье темно зеленого цвета с корсетом и короткими рукавами; на плечи накинута ажурная черная шаль, густые каштановые волосы забраны сзади и украшены большой бордовой розой. Луна уже выкатилась на необъятные просторы чернеющего неба, воздух легкий и пронзительно чистый, настолько легкий, что кажется, будто вот-вот он подхватит тебя и унесет за собой, словно на мягком ковре в неведомые дали. Чувствовался запах молодой листвы, свежеиспеченного хлеба, оставшийся с утра, терпкий дым далеких костров и еще что-то неуловимо сказочное, загадочное и неизведанное… запах старины. Как чудесно попасть на много столетий назад, романтика, приключения…инквизиция! Я только сейчас поняла, какая опасность могла меня здесь ждать. Ведь во время этой исторической эпохи миллионы людей, не причастных к колдовству становились жертвами фанатичных монахов. Здесь сжигали заживо на костре даже за малейший изъян в одежде, который мог показаться подозрительным, каждая красивая девушка считалась ведьмой. А я – потомственная ведьма, могу выдать себя любым неосторожным привычным движением руки, на которое бы никто не обратил внимания в моем мире.
Мне стало холодно, я закуталась в шаль и, наконец, обратила внимание на действие, происходившее на большой, по видимому центральной площади. Мне было видно очень хорошо, а меня было совершенно незаметно, густой покров дикого нетронутого леса надежно скрывал одинокую ведьму.
Посередине возвышался помост, на котором стояло пятеро монахов в черных рясах. Рядом находился длинный столб внизу которого лежала огромная куча хвороста и дров. К столбу был привязан человек. Лицо его скрывал капюшон тонкого черного шелкового плаща, впрочем, плащ скрывал всю его фигуру, под ним лишь смутно угадывались изящные силуэты хрупкого тела. Рядом с помостом, сомкнувшись плотным кольцом, стоял народ, здесь были все: и мужчины, и женщины, и дети, и старики со старухами и даже собаки.
Монахи по очереди произносили речи, обращаясь к толпе, народ реагировал одобрительным гулом. Я начала вникать в смысл сказанного, когда слово взял самый пожилой монах, фанатично настроенный худой старик, он был близок к истерике, и его крики то и дело переходили в истеричный визг.
-Народ мой, мы наконец-то поймали ЕГО! Это чудовище держало в ужасе всю нашу землю в течение трех лет. Чародей, маг, колдун, исчадье ада, может быть даже сам дьявол! Реки крови залили по его милости наши улицы!- монах быстро перекрестился - Он убивал наших жен и дочерей, безжалостно расправлялся с ними. Забирал их тела и души…- толпа закатилась оглушительным ревом, мужчины поднимали вверх руки со сжатыми кулаками, женщины пытались успокоить плачущих детей. Кто-то из толпы крикнул:
- Отдайте его нам! Это будет справедливо, мы хотим сами убить его!!! – его поддержал очередной всеобщий крик.
- Постойте, дети мои, – крикнул монах, щедро забрызгивая все вокруг себя слюной, - Мы предадим его суду Божьему, поверьте, для колдуна это намного страшнее человеческих рук. Это существо наделено огромной силой, только с Божьей помощью нам удалось поймать его и удержать, сейчас он будет наказан! Ошибки никакой быть не может, это ОН, именно он, сейчас и вы убедитесь в этом! Все его тело усыпано клеймами Дьявола, взгляните! 
Повинуясь приказу говорившего, молоденький монах подбежал к эшафоту и дрожащими от страха и волнения руками сорвал с привязанного к столбу человека черный плащ. Лишь только с головы осужденного упала легкая ткань капюшона, все увидели его улыбку. Человек пристально смотрел на молодого священнослужителя и улыбался. До смерти испуганный священник упал без чувств на землю, так и держа в руках одеяние колдуна, его нервы не выдержали такого испытания. Толпа ахнула и в изумлении затихла. Несколько монахов подбежали к эшафоту и унесли своего собрата.
- Вот видите, дети мои! Он даже своим взглядом может убивать людей! Он страшен, но через несколько минут будет наказан за свои преступления! Взгляните на его дьявольскую внешность, разве может это чудовище не быть черным магом!?
Я взглянула на молодого колдуна. Боже мой! Как он прекрасен! Он был идеален, совершенен, безукоризнен. Его холодная красота вонзилась кинжалом в мое сердце. Привязанный к столбу, худощавый, высокий, он чем-то напомнил мне распятого Иисуса. Этот юноша казался совершенно беззащитным перед огромной толпой. Темно-русые кудрявые волосы спускались на плечи, четкие, красивые и волнующие черты лица будоражили воображение, глаза, такие невыносимо зеленые и глубокие, искрились в лучах заходящего солнца. Вся его левая рука была покрыта кружевом татуировки, ниже пупка красовался символ в виде сердца, смешанного с пентаграммой, на левой груди располагался непонятный знак, а на правом запястье сердце.
Не возможно передать с каким нахальным, пренебрежительным, вызывающим и ироничным выражением лица юноша смотрел на окружавших его людей. Он улыбался, откровенно улыбался своей порочной улыбкой, хотя знал, что через несколько минут будет объят пламенем. Ни малейшего страха, ни малейшей просьбы о пощаде не отражалось на его прекрасном лице, только глаза сверкали изумрудными искрами.
Толпа вновь начала скандировать, требуя немедленной расправы. Монахи поняли, что больше народ не будет слушать их речи и вот-вот бросится на осужденного. Один из священнослужителей приказал взглядом молодым помощникам развести костер.
- Говори свое последнее слово, колдун. – Пренебрежительно бросил монах осужденному.
-Я хочу спеть, эта песня обязательно найдет ту, которой она предназначена.
Мне показалось, что когда маг говорил это, то смотрел на меня. Меня охватил озноб, предательские мурашки забегали по коже. Но потом я сообразила, что он просто не может видеть меня за деревьями. И тут он запел…
We are so young 
our lives have just begun
but already we're considering
escape from this world
and we've waited for so long 
for this moment to come
was so anxious to be together
together in death
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
Won't you die
Baby join me in death
This world is a cruel place 
and we're here only to lose
so before live tears us apart let 
death bless me with you
Won't you die tonight for love
Baby join me in death
Won't you die
Baby join me in death
this live ain't worth living
this live ain't worth living
Его голос был так же прекрасен, как и он сам. Низкий, мягкий и глубокий, он завораживал, привязывал к себе навеки и проникал в самые глубины подсознания.
Толпа, охваченная волшебством прекрасной мелодии, напряженно слушала.
Внезапно ко мне пришло осознание того, что шрам от его демонической красоты в моем сердце никогда не заживет. Все смешалось в душе: ад превратился в рай, а рай в ад; вера в сомнение, а сомнение в веру. Я падала, сраженная его улыбкой и взглядом, но никто не собирался меня ловить. Мне становилось физически плохо от одной мысли о том, что я могу больше никогда ЕГО не увидеть и не услышать его пения. Я отлично понимала, что если попытаюсь его спасти, то могу умереть сама. Мои магические способности не столь сильны, да и атакующих заклинаний я не знаю, а эта разъяренная толпа за секунду может разорвать меня на части. Но я уже не раздумывала что делать, на это не было времени, молодой священник уже поджигал хворост. Единственное, что я могла это пускать огненные шары, но это требовало огромного количества энергии и моя совсем не сильная энергетика позволит мне максимум пять шаров.Не зная что, делаю, я вышла из своего убежища и пошла прямо к эшафоту. Было очень трудно пробиться через толпу, но, тем не менее, ожесточенно работая локтями, я подобралась к первым рядам и закричала:
- Постойте! Вы совершаете ошибку! Выслушайте меня! – я бросила взгляд на колдуна. Он, казалось, ждал моего прихода и ничуть не удивился, он просто смотрел на меня, растянув свои безупречные губы в лукавой полуулыбке. Народ недовольно загудел, монахи после трехминутных переговоров пригласили меня подняться на помост и встать рядом с ними. Помощники тем временем затушили огонь. Самый пожилой истеричный священнослужитель сказал:
-Дочь моя, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Мы даем тебе пять минут.
- Это не колдун, вы ошиблись…- срывающимся голосом проговорила я, я не знала, что говорить дальше, у меня не было времени все обдумать, – я знаю этого человека, он пастух и живет в деревне, расположенной далеко отсюда… - говоря это, я указала правой рукой в направлении, противоположном лесу, шаль упала на землю. И тут толпа изумленно ахнула.
- На ней клеймо Дьявола!
- Хватай ее! Она его пособница, ведьма!
Я посмотрела на свою руку… на правом запястье красовалась татуировка, такая же, как на животе у колдуна. Моему удивлению не было предела! Откуда она взялась?! Но гадать было некогда люди, сорвавшись со своих мест, двинулись к помосту, с ожесточением сметая все преграды. Пока монахи раздавали указания подчиненным, я одним прыжком подлетела к колдуну и попыталась развязать веревки.
- Достань нож, он у меня в левом сапоге – сказал он быстро. Сейчас я чувствовала, как на самом деле он волнуется, эмоции проскользнули в голосе, их выдавало прерывистое дыхание, казалось, я даже слышала бешеный стук его сердца. Я достала нож и начала перерезать веревку, но боковое зрение уловило приближающихся монахов, толпа карабкалась на помост, если я ничего не сделаю, то через секунду они нас схватят. Я никогда не убивала людей и не могла позволить себе это сделать. Мораль, доброта, острота чувств – можно называть любые причины, но я знала, что если совершу убийство, то его груз ляжет на мои плечи и не даст спокойно жить дальше. Я взглянула в глаза юноши, он внимательно смотрел на меня, в его взгляде не читалось просьбы, он просто изучал меня, казалось, просматривал, как раскрытую книгу, вдумчиво и внимательно. Сомнения умерли, родиться стоило хотя бы для того, чтобы увидеть этого человека, чтобы почувствовать на себе его взгляд, а за НЕГО можно было отдать все, пожертвовать собственной жизнью, не говоря о жизни пятерых монахов. Я могла позволить себе ровно пять шаров. Каждый из них попал в цель. Монахи по очереди падали, оглушая пространство дикими предсмертными криками. Кто-то, испугавшись, кинулся прочь, кто-то продолжал двигаться дальше, вдохновленный праведной местью, женщины хватали детей, началась паника. Шары отняли у меня слишком много сил, последнее, что я помню, это то, как я перерезала оставшиеся на запястьях колдуна веревки, потом в глазах потемнело…
Я открыла глаза. Было мягко и тепло. Я лежала на широкой кровати, комнату освещали свечи, щедро расставленные повсюду, комната была просторной, уютной, не смотря на то, что из мебели, тут были только кровать, большой стол, огромный черный шкаф и большой камин в углу. Повсюду валялись раскрытые книги, колбы, баночки и пузырьки с непонятным содержимым разных цветов, на деревянных стенах висели пучки сухих трав и цветов, пол был застелен шкурами. Пахло очень приятно свежим ветром и пряными травами, но тут мое обоняние уловило запах сигаретного дыма, странно…средневековье, как никак! Самым удивительным было то, что источник этого дыма находился рядом со мной, я, наконец, повернула голову.…На кровати прямо у меня под боком, подложив руку себе под голову, лежала недавняя жертва инквизиторов и курила сигарету, изучая меня своими чудесными умными глазами. Ко мне внезапно пришло осознание того, что я лежу в одном нижнем белье, рядом со мной лежит прекрасный мужчина, так же не обремененный одеждой, и в упор, не смущаясь, откровенно меня разглядывает. Я не менее откровенно молча любовалась им. Он слишком красив, чтобы все это могло быть правдой, дьявольски красив. Он первым нарушил молчание.
- Наконец-то ты проснулась, шары отобрали у тебя слишком много энергии, детка. Спасибо, что спасла меня и позволь я тебя отблагодарю.
С этими словами он поцеловал меня. Страстно, нежно, чарующе…, я ответила тем же. Мне захотелось чувствовать его ближе, захотелось полностью ему принадлежать, ощутить его в себе, стать его частью, раствориться в нем… Он почувствовал мое желание и превратил его в реальность. Вечер сменился ночью, ночью, ради которой можно было отдать все, пожертвовать всем, убить пятерых человек, ночь, которой стоило ждать всю жизнь.
Я проснулась от сладкого, глубокого сна. Как же хорошо спиться на чистом свежем воздухе! В окно влетел солнечный ветер и бросил на мою кровать горстку розовых лепестков. Колдун стоял за столом и с хмурым, сосредоточенным лицом вчитывался в огромную книгу, услышав бульканье закипавшего в котелке на камине снадобья, он подбежал, снял его с огня и перелил в чашу. Еще раз одним глазом заглянув в книгу, он начал бросать в зелье приготовленные ингредиенты, очередь дошла до сушеной крапивы. Сухие листья полетели в гремучую смесь и, конечно же, последовал плачевный результат. Сухая крапива зашипела в не остывшем зелье, повалил едкий черный дым, жидкость начала пузыриться и выливаться из чаши, прожигая на деревянном столе черные отметины. Колдун разразился проклятиями и страшными ругательствами, я и не знала, что в средневековье были такие нехорошие слова! В крайнем раздражении он ударил кулаком по столу и захлопнул книгу.
Раздались жидкие аплодисменты и крики браво, я просто не смогла сдержаться после такого представления. Накинув, кстати оказавшуюся у кровати черную шелковую накидку с большим капюшоном, я, улыбаясь, подошла к столу.
- Нечего иронизировать. – Буркнул неудавшийся алхимик.
- Судья по всему ты пытался приготовить зелье правды.
- Да, ты угадала. – Слегка удивившись, ответил он.
- И нарушил кучу правил, во-первых, зелье должно полностью остыть, а, во-вторых, откуда тут взялась крапива?
- Как откуда!? Вот, посмотри! – он открыл книгу и ткнул изящным и аристократически длинным белым пальцем в рецепт зелья.
- artemesia, - прочитала я.
- Да, именно это!
- Учи латынь, дорогой! Artemesia – это полынь! – воскликнула я с победоносным видом.
- Я специализируюсь на атакующих и разрушительных заклинаниях, поэтому не разбираюсь в таких мелочах, как всякие там зелья правды. – Обиженно оправдывался колдун, напуская на себя потешно высокомерный вид,- просто на этот раз мне не нужно убивать, нужно только получить необходимые сведения. Впрочем, у меня все равно бы ничего не получилось, пойдем лучше прогуляемся.
На свою обычную одежду мы надели черные шелковые плащи с капюшонами, чтобы нас не узнали на улице. Мы вышли их хижины, и пошли через лес по направлению деревни.
- Кто ты? – задала я самый уместный в такой ситуации вопрос.
- Примерно тот же, кто и ты. – И получила краткий и лаконичный ответ.
- Я слабая белая ведьма, которой посчастливилось обладать даром перемещения в другие миры, живущая тихой неприметной жизнью в 21 веке, не похоже, чтобы ты был тем же.
- Ну, то, что ты до невозможности слабая я согласен, но вот, что белая я бы не сказал, судья по тому с какой легкостью ты переубивала вчера главных инквизиторов и глав церкви.
Воспоминания больно резанули мою успокоившуюся память и отразились на лице. Мне совершенно не хотелось обсуждать с ним свои действия, потому что я совершила их, поддавшись необъяснимо возникшему чувству к этому человеку, или не человеку… Мне было тяжело признаться себе в этом, но все же пришлось, поскольку я не привыкла себя обманывать, но открывать свои чувства колдуну пока не входило в мои планы, вначале нужно было получше его узнать и разобраться в ситуации, в которой я оказалась.
- Так все же, кто ты? Мне кажется, что я имею право знать это.
- Я - Бог, черный маг и колдун, некоторые причисляют меня к вампирам, но я пью кровь довольно редко, можно сказать по праздникам, так что таковым себя не считаю.
- Бог? – ошарашено повторила я.
- Ну да, не Иисус, конечно…
- А кто же тогда, ведь в средневековье вроде бы не было язычества.
- Я бог страсти, плотских наслаждений, разврата и так далее, в общем, что-то типа бога любви. Действительно времена языческих богов канули в Лету, но я уцелел. Дело в том, что Бог существует пока его помнят и пока ему поклоняются. Других забыли, а я остался, более того, моя слава увеличилась во много раз. Если хочешь, покажу тебе свой храм.
- Конечно хочу. Но почему же инквизиторы назвали тебя просто колдуном?
- Они не знают, как я выгляжу, и это к лучшему. Если бы они знали, что им удалось поймать ненавистного конкурента Иисуса, то прикончили бы меня на месте, не устраивая поучительных представлений для народа, и ты не успела бы меня спасти.
- Но ведь ты должен обладать огромной силой!
- Ничего подобного! Моя сила в руках, такая же, как и у обычных черных магов: огненные шары и телекинез. Положение бога дает мне лишь бессмертие и возможность перемещаться в пространстве, но последнее отнимает довольно много энергии, поэтому применяется лишь в крайних случаях.
- А сила глаз! Как же ты убил монаха, снявшего с тебя плащ?
- У мальчика просто расшатанная психика, упал в обморок от переизбытка чувств, моей заслуги тут нет. – Усмехнулся бог.
- Как ты узнал, что я была там и смогу тебя спасти?
- Я чувствую своих жриц.
- Каких еще жриц! Ты с ума сошел! Я даже не знаю, как тебя зовут! – Почему-то испугавшись, воскликнула я.
- Лукас, будем знакомы, - холодно представился колдун и, взяв меня за правую руку, поднял рукав черной накидки, открывая изящную татуировку на моем запястье. – Это мой знак, сомнений быть не может, ты – моя жрица.
- Как это могло произойти!? Наверное, я напутала что-то в ритуале перемещения. Но что? Зелье приготовлено давно и испытанно, хризантемы безупречны, шерсть мертвых крыс… Возможно крыса, которую я подстригла была еще жива! Черт! Как я могла так ошибиться!
- Все к лучшему, - с иронией сказал Лукас.
День выдался на редкость теплым и солнечным. Было удивительно приятно идти рядом с Лукасом и мило беседовать. Хотя, что скрывать, просто находится рядом с ним и иметь возможность созерцать его божественную внешность было для меня настоящим счастьем.- Послушай, Лукас, а зачем тебе понадобилось зелье правды?
- Я хотел заставить говорить старца. Старец – это мой советник, он очень мудр и многое знает, мне нужно было узнать, как я могу стать единым Богом и захватить власть. Но упрямый старик отказывается говорить. Он считает, что если я узнаю это, то нарушу баланс сил света и тьмы и приведу мир к катастрофе, попросту его уничтожу. Одно зло не может существовать без добра, так же как и добро без зла. А в моих силах полностью истребить добродетель, и это неминуемо приведет к концу света. Так говорит мне старик, он не понимает, что я не такой дурак и умею держать себя в руках, он думает, что если дать мне власть, я перестану себя контролировать.
За увлеченными, горячими рассказами Лукаса о не понимающем его старце и насущных жизненных проблемах мы обогнули маленькую деревушку, которая виднелась вдалеке, и углубились в лес. В самой его чаще обнаружилась довольно большая площадь, на ней был возведен чудесный по своей красоте храм. Большой, но не высокий он поражал своей утонченной мрачной архитектурой, барельефами, изображающими богов и мифических чудовищ. По бокам от входа стояли две большие плоские мраморные чаши, наполненные до краев темно-красной жидкостью, на поверхности которой плавали лепестки красных роз.
- Вот мы и пришли! Это мой храм. Сейчас мы зайдем внутрь, но будь очень осторожна
никто не должен догадаться, что ты не простая жрица и меня они тоже по возможности не должны замечать, а то начнется переполох и суета, у меня сейчас нет настроения купаться в лучах славы.
Мы вошли в храм. Первые несколько секунд я была практически парализована удивлением. Весь потолок и стены темного пристанища бога разврата были украшены бронзовыми барельефами, живописно изображающими всю пошлость мира: сцены из Камасутры и других трактатов, картины совокупления с животными, демонами, мертвецами и все другие извращения на которые только способна человеческая и не только человеческая психика. У дальней стены здания располагался величественный трон из красного дерева, отделанный серебром и рубинами, пол рядом с ним был устлан шкурами, рядом находились алтарь и огромный жертвенный камень, на нем лежала мертвая обнаженная девушка с вырванным сердцем, её длинные вьющиеся светлые волосы спускались на окровавленный черный пол. В правой части храма находился бассейн, заполненной такой же густой темно-красной жидкостью, как и чаши у входа, и усеянный лепестками красных и черных роз, на бортиках бассейна были расставлены круглые черные свечи. Свечи были здесь повсюду и наполняли своим теплым хрупким светом зловещее здание, кое-где стояли отполированные черепа. Неизвестно откуда лилась тихая умиротворяющая музыка, странным образом гармонируя со страшным местом. В середине зала на полу был изображен тот же знак, что и на татуировке на животе Лукаса: смесь сердца и пентаграммы, вписанная в круг. Множество черных жриц находились в храме, кто-то купался в бассейне, кто-то возлагал на алтарь черные розы, кто-то в трансе бормотал странные заклинания, некоторые просто тихо разговаривали между собой. Все женщины были очень бледными и красивыми, на левой лопатке каждой жрицы, купающейся в бассейне, был вытатуирован такой же символ, как и на моем запястье. Остальные были одеты в длинные черные атласные платья или просто в такие же накидки на голое тело. 
- Я не знала, что бог любви и плотских наслаждений может быть таким кровавым… - прошептала я Лукасу.
- Я вовсе не кровавый, это просто культ любви и смерти. Это не жестоко, это романтично.
- А зачем тогда тебе приносят в жертву девушку и вырывают у нее сердце?
- Она сама принесла себя в жертву, и не мне, а любви.
- Это же глупо! Как будто от того, что она умерла ей станет лучше или что-нибудь изменится.
- Это не мои проблемы, она слишком буквально понимала мою философию, в этом её ошибка. И таких как она сотни, но я не собираюсь их разубеждать, меня питает энергия их жертв.
- Все эти девушки тебе поклоняются?
- Кто-то верит в меня, как в бога, кто-то просто любит меня, это не столь важно, главное, что их вера дает мне бессмертие, а энергия жертв – силу. На вере основана вся мощь, равно как и все бессилие… Пойдем, пока нас не заметили.
Мы вышли из храма, несмотря на его страшную атмосферу, мне там нравилось. Было в нем что-то мрачное, что-то темное, уводящее далеко за пределы уныния или меланхолии. Лукас привел меня в ближайшую деревню и ушел, сказав, что у него много дел. Так даже лучше, я хотела одна посмотреть этот мир, познакомиться с ним. 
Деревушка оказалась совсем небольшой, на главной площади торговали продуктами, рядом была маленькая церковь, в общем, все как описывалось в книгах. Я побродила по окрестностям около двух часов и отправилась домой к Лукасу. Я почему-то уже считала это место и своим домом.
Я без труда нашла дорогу назад и с радостью зашла в хижину Лукаса, как в родной уголок в этом еще чужом для меня мире. Здесь мне было спокойно, я чувствовала себя в безопасности. Из просторного, но жутко захламленного всякой всячиной коридора я зашла в комнату и вздрогнула от неожиданности, так как не рассчитывала встретить здесь никого кроме Лукаса. 
Большой стол был расчищен от остатков неудавшегося эксперимента с зельем правды, Лукас, видимо, просто смахнул их рукой на пол, потому что сейчас они валялись рядом со столом, перемешанные с осколками разбитой чаши. А на пустом столе стояли две маленькие чашки с дымящимся кофе и пачка сигарет, рядом с ними возвышалась внушительная стопка книг в жестких темных переплетах. В двух глубоких кожаных креслах расположились Лукас и его собеседник, они что-то оживленно обсуждали, Лукас увлеченно перелистывал страницы одной из книг. Он был как всегда прекрасен, средневековый наряд, соответствовавший эпохе сменился черной обтягивающей майкой и черными не менее обтягивающими кожаными брюками, глаза были подчеркнуты черным карандашом, и сейчас он выглядел более инфернальным, чем когда-либо. Но вид его собеседника удивил меня больше. Это был высокий, довольно худощавый мужчина с очень серьезным, чуть напряженным лицом и четкими немного заостренными чертами лица, он был закутан в длинное черное пальто с воротником стойкой. Его кожа была ослепительно белой, даже бледный Лукас по сравнению с ним казался смуглым. Глаза его обведены черным карандашом и накрашены темно бардовыми тенями, красиво очерченные губы покрыты такой же темно-бордовой, почти черной помадой. В левом ухе незнакомца красовались два небольших кольца, а в правом два маленьких рубина. Его прямые волосы такого же поразительно белого цвета, как и кожа, спускались до пояса. В правой руке с длинными очень острыми бордовыми ногтями он держал круглые карманные золотые часы с цепочкой. Лицо его было печальным, он, казалось, о чем-то думал, об этом свидетельствовали глубокие морщины на его высоком лбу. Незнакомец казался намного старше Лукаса, но, несмотря на это, довольно молодым. 
Когда я остановилась у порога, никто не обратил на меня внимания, поэтому я решила поздороваться.
- Здравствуйте! – довольно громко сказала я. Лукас тихонько вздрогнул от неожиданности, а его таинственный собеседник обратил на меня свой взгляд, казалось, наполненный многовековой мудростью.
- Привет, детка! Познакомься, это мой друг – седьмой демон Круга Страха, повелитель времени – Харон.- Торжественным голосом произнес Лукас.
- А это моя спасительница из параллельного мира, по совместительству черная жрица - … А как к стати тебя зовут?
До сих пор Лукас прекрасно обходился без имени, называя меня деткой, дорогой, милой, что доставляло мне огромное удовольствие. Но сейчас мне нужно было назвать свое имя, и я была в замешательстве, не зная, что ответить.
- Я, к сожалению, не знаю, как меня теперь зовут. Мое старое имя, которое было моим, когда я жила в своем мире теперь мне не подходит, я просто не могу сейчас им назваться…
- Все правильно, дорогая, ты выросла из него благодаря моему благотворному влиянию! Мы обязательно придумаем тебе новое имя, а пока обойдемся без него. – Весело сказал жизнерадостный бог любви.
- А я пока буду называть твою храбрую спасительницу Клодией, если позволите, мне нравится это имя. – Сказал чистым твердым голосом Харон, встав и поцеловав своими ледяными губами мою руку.
- Конечно, Клодия – очень красивое имя. – Ответила я, улыбнувшись. Мне очень понравился этот демон, не смотря ни на что, он казался добрым и мудрым.
Я села на шкуры рядом с камином, который испускал трепещущие языки пламени, а демоны продолжили свою беседу.
- Занятная книга, Харон! Шестнадцатый век, очень редкое издание, большое спасибо, чувствую, повеселюсь, когда буду ее читать. – Сказал Лукас Харону.
- Книга действительно редкая, да и автор уважаемый, даже авторитетный, но написал полнейшую чушь, я знаю тебя это веселит, поэтому и решил захватить ее для тебя, сам я не могу читать подобный бред, меня это раздражает, хочется пойти в мир автора и хорошенько надавать ему по мозгам за подобные глупости. Ведь из-за таких как он сейчас жгут ведьм и колдунов на кострах, впрочем, как и совершенно не причастных к магии людей.
- Нет смысла над этим задумываться, для меня такие книги лучше любых анекдотов, так что почитаю на досуге. – Лукас отложил книгу. – Ну а теперь к делу, займемся более серьезной литературой, ты достал Некромикон?
- Достал, правда, это стоило огромных трудов. Во всех мирах не сохранилось ни одной рукописи, книга существует в единственном экземпляре и принадлежит Архангелу Тьмы, он согласился одолжить мне её, но это не на долго, он ей очень дорожит. Я сказал, что беру Некромикон для себя, ты ведь знаешь, все демоны Круга Страха не уважают языческих богов.
- Знаю. Завидуют… - Презрительно фыркнул Лукас.
Харон улыбнулся со снисходительно-понимающим выражением лица.
- Ну а как продвигается твоя затея стать единым богом? Помогло зелье правды, чтобы разговорить старца?
- Ааа, с этими дурацкими зельями одна морока, все равно они не действуют, и вообще, кто их только придумал! – Ответил Лукас, искоса поглядывая на меня и снова напустив на себя высокомерный вид.
Харон снова улыбнулся и продолжил. – Ты знаешь мое отношение к этой затее, она безнадежна и, боюсь, что Некромикон тебе не поможет, но его в любом случае полезно почитать.
- Я не считаю свою затею безнадежной, по-моему, она вполне реальна, нужно только унайти способ ее осуществления, он наверняка должен быть. - Лукас, даже если способ есть, он тебе не под силу. Христианский Бог очень силен, ни одному демону круга страха не приходило в голову идеи его свергнуть. Он – хозяин сил света, мы – хозяева сил тьмы, и надо сказать он нам совершенно не мешает, мы и не думали с ним бороться. Мы просто занимаемся своим делом, не обращая на него внимая, приходится мириться с его существованием, ведь мы понимаем, что он поддерживает гармонию между светом и тьмой. Это Он, словно слепец стремиться ко всеобщей добродетели и полному искоренению зла, как будто не понимает, что это невозможно.
- Разве он вам не досаждает!?
- Часто бывает и такое, Он все-таки видит своей целью уничтожение зла, и его слуги время от времени истребляют детей тьмы, но я еще раз говорю, приходится с этим мириться, ибо это естественно. Это не мы боремся с ним, а он борется с нами, а значит, мы сильнее и это нас устраивает.
- Да, это мудрая позиция, я раньше над этим не задумывался. Но ведь попробовать стоит.
- Попытка может оказаться для тебя фатальной. Мой тебе совет – займись чем-нибудь другим, более реальным.
- Возможно, ты и прав, мне пока рано прыгать так высоко. Вначале не плохо бы попасть в Круг Страха, может возьмете?
- Ха-ха, Лукас, ты в своем уме!? – Нервно засмеялся Харон. – Ты же знаешь, что такое Круг Страха, там только самые могущественные демоны всех миров, его состав нерушим и постоянен уже много веков. Туда можно попасть, если только одного из демонов уничтожат, но даже если это когда-нибудь случиться, ты все равно не сможешь стать его членом, ведь ты даже не демон высшего уровня, ты очень слаб!
- Но я могу научиться!
- Чтобы научиться этому нужно много сил и времени, очень много! И подумай, зачем тебе это? Разве тебя не устраивает твоя жизнь?
- Устраивает, но я хочу большего. 
- Учись, Лукас, и не забивай себе голову всякой ерундой. – Харон сказал это спокойно, словно покровительствуя и оберегая Лукаса. Бог любви, видимо, решил прислушаться к мудрому совету старшего демона и задумался. В комнате повисло молчание, и я решила задать давно мучивший меня вопрос.
- Харон, а существует ли Дьявол?
Демон взглянул на меня с интересом, а Лукас не заметил моего вопроса, полностью погрузившись в раздумья.
- Я не могу с уверенностью тебе ответить, Клодия. Я ничего о нем не знаю и никогда его не видел, хотя сам существую уже много веков. И ни один демон Круга Страха ничего не знает о нем, и если он существует, то наше незнание более чем странно, согласись. В Круг Страха входят самые могущественные демоны всех миров, властители всего зла мира, и, насколько мне известно, никого более сильного, чем мы нет. Поэтому остается только гадать о существовании этого мифического Дьявола, может когда-нибудь и существовал подобный демон, но я склонен думать, что это плод людского воображения.
Харон вдруг замолчал и на несколько секунд закрыл глаза.
- Мне нужно идти, в двадцатом веке опять кто-то пытается повернуть время вспять, они испытывают мое терпение. Удачи, Лукас, я приду, как только появится свободное время. До встречи, Клодия!
Сказав это, повелитель времени бесследно растаял в воздухе. Лукас вышел из своей мрачной задумчивости и ехидно улыбнулся.
- Когда-нибудь они его доведут.
Я села в освободившееся кресло, Лукас закурил, выпустив тонкий язычок пламеня из кончика своего пальца.
- Как ты познакомился с Хароном, он, похоже, очень влиятельный демон.
- Да, ты права. Харон мне как отец, он оберегал меня с самого детства. Он любил мою мать – скандинавскую богиню Фрейю, дочь Одина. Но я не его сын, я сын демона низшего уровня с которым, как это принято у христиан говорить, согрешила моя матушка. Скандинавские боги давно исчезли, их забыли, моего отца давно уничтожили, и его заменил мне Харон. Он многому меня научил и всегда меня оберегал, я очень сильно ему обязан. Жаль только, что он не может сделать меня членом Круга Страха, высшие демоны не любят мелких божков, но я ведь не только языческий бог, я еще и демон, правда пока слишком слабый, но я уверен, что смогу достичь их уровня.
Лукас углубился в изучение книг, а я решила погулять в лесу и, опасаясь инквизиторов, не ходить одной в город.
Я вернулась, когда закат уже окрасил небо в нереальные фиолетовые, розовые, оранжевые и алые цвета. Воздух снова наполнился дымом костров, который теперь наводил меня на неприятные мысли. Лукас сидел, закинув ноги на стол, читал принесенную Хароном книгу и заразительно смеялся, его смех переливался и журчал, словно ручей, спускающийся с гор. В комнате было тепло и уютно, нежное пламя камина и свечи освещали пространство. Я села на пол рядом с креслом демона.
- Что читаешь? Я тоже хочу посмеяться. 
Лукас вытер слезы, набежавшие от смеха в уголки глаз.
- Удивительное творение Жана Бодена, называется «Демономания». – Ответил Лукас, посмотрев название на переплете. – Ты только послушай!
И он принялся зачитывать.
- Колдуны, по мнению Бодена:
отрицают бога и вообще всякую религию;
богохульствуют, проклиная Господа;
поклоняются Дьяволу, обожают его и приносят ему многочисленные жертвы;
посвящают своих детей Сатане, а также языческим божествам;
приносят своих еще не родившихся детей в жертву Сатане;
обещают Дьяволу сделать всех людей его верными слугами;
постоянно клянутся именем Лукавого;
предаются кровосмесительным связям, ибо Сатана внушает им, что хорошие колдуны появляются на свет только в результате связи отца с дочерью или матери с сыном;
убивают верующих людей и варят мясо некрещеных младенцев;
едят человеческую плоть и пьют кровь, достают трупы из могил и крадут тела повешенных;
убивают людей при помощи яда и порчи;
совокупляются с Дьяволом.
Полный бред, не слова правды! Причем многоуважаемый автор, похоже, свято верит в то, что написал, как будто видел это все своими глазами, и все ему верят. Читая подобные книги, начинаешь понимать инквизиторов.
Лукас захлопнул книгу и, положив её на стол, лениво потянулся и зевнул, а потом мгновенно одним движением переместился на кровать. Он был похож на сытого грациозного черного кота, казалось, если подойти и погладить его, то он замурлычет. Я ловила каждое его движение, каждое его слово и понимала, что он действительно бог, потому что только боги могут быть так невыносимо красивы. Я села на кровать рядом с ним и принялась его разглядывать, Лукас закрыл глаза и, видимо заснул. Прекрасное лицо демона, его нежная кожа и тонкие губы, застывшие в чувственном изгибе могли свести с ума любую женщину, не удивительно, что из всех языческих богов выжил именно он, с такой внешностью он может не беспокоиться о том, что его когда-нибудь забудут. Лукас тихо дышал, как младенец, сладко заснувший в своей кроватке, и к моей любви примешалось еще и чувство поглощающей бездумной нежности, создавая совершенно непереносимую бурю эмоций. Его кудрявые волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по подушке, мне безумно захотелось ощутить их шелковое прикосновение и моя рука, поглаживая, опустилась в самую их гущу. И Лукас действительно замурлыкал самую чудесную песню, которую я когда-либо слышала.
I love your skin oh so white
I love your touch cold as ice
And i love every single tear you cry
I just love the way you’re losing your life
Oh my Baby, how beautiful you are
Oh my Darling, completely torn apart
You’re gone with the sin my Baby and beautiful you’re are
You’re gone with the sin my Darling.
Это было так прекрасно, в этот момент я была так счастлива, что все мои чувства отразились в глазах, которыми я жадно ловила каждый взмах его ресниц. Лукас замолчал на мгновение, услышал исповедь моего взгляда, которая не оставила для него никаких тайн, и продолжил петь.
I adore the despair in your eyes
I worship your lips once red as wine
I crave for your scent sending shivers down my spine
I just love the way you’re running out of life.
Лукас пел для меня, я это чувствовала и именно сейчас я поняла, как мне повезло, что я попала именно в этот мир, именно в это время, что я все перепутала и бросила в зелье шерсть живой крысы, все это помогло мне встретить ЕГО и ради этой встречи стоило жить. Лукас поцеловал меня, так как умеет целовать только он, мягко, нежно и пьяняще сладко.
- Пора спать, дорогая. – Сказал он, убрав с моего лица прядь выбившихся из прически волос.
Я легла на бок, прижавшись к демону спиной, а он обнял меня за талию, так, что я потом прежде чем заснуть очень долго рассматривала его татуировку. Этим вечером я узнала, что такое настоящее счастье: просто быть рядом с ним, ощущать тепло его тела, видеть его лицо и слышать его голос.
Когда навязчивые лучи солнца вырвали меня из объятий безмятежного сна, Лукас нес на подносе чашку ароматного кофе и вазу с фруктами.
- Доброе утро! Вот твой завтрак, извини, но больше ничего съестного у меня нет, не смотря на заявление господина Бодена о том, что у всех колдунов должно быть вареное мясо некрещеных младенцев. Впрочем, если хочешь, можем прогуляться по деревне, может, найдем парочку некрещеных, а варятся они быстро.
- Спасибо, дорогой, что пожелал приятного аппетита.
Лукас громко захохотал и вышел из хижины. Когда он вернулся, я уже позавтракала и привела себя в порядок, разгладив складки на смявшемся платье. Лукас предложил пойти прогуляться, и я с радостью согласилась. Здесь был удивительно мягкий климат, теплые солнечные лучи ласкали кожу своими прикосновениями, а легкий ветерок мягко одаривал прохладой и свежестью.
Я держала Лукаса под руку, мы не спеша шли по тропинке и разговаривали.
- А чем вы обычно занимаетесь в храме, надеюсь, хоть не устраиваете там оргий? – Решила поинтересоваться я.
Лукас улыбнулся своей дьявольской улыбкой
- Конечно, устраиваем, как же без них!
- Но это же пошлость. И вообще как ты можешь быть богом любви и разврата одновременно, это же несовместимо.
- Детка, ты совсем ничего не знаешь. Пошлость и разврат не одно и то же. А любовь без разврата – лишь притворство и убийство самых естественных и чистых желаний. Просто люди окрестили развратом искусство любить. Христианский Бог отвергает плоть и человеческое естество, но я не понимаю, как можно клеймить позором самое естественное и даже святое, что только может быть в человеке, то, что присуще ему с момента возникновения. Милая, забудь о глупых запретах и выпусти на волю свои желания, это роскошно, не сомневайся. Боги всегда откровенны. Это прикольно и те, кто не с нами на самом деле изгрызли от зависти локти, им не дано понять всю остроту чувств и принять этот дар – любовь. Пойми, в любви нет и не может быть счастья, но нет и покоя. Это такое нелепое чувство, что хочется плакать, но оно прекрасно, хотя и не отделимо от страдания. Я проповедую это, это моя религия – любовь, не связанная путами морали, запретов и скованного разума, любовь, которая важнее жизни и очень близка к смерти.
- Ты красиво говоришь, я тебе почти верю…
- Вот и отлично, я знал, что ты поймешь меня, дорогая, не зря на тебе стоит моя метка. Значит, решено, я возьму тебя с собой на предстоящий праздник, посмотришь, а если захочешь и поучаствуешь, не сомневайся, тебе понравится, за одно поверишь мне полностью.
- Что за праздник?
- Праздник плодородия, день сбора урожая у христиан, и у нас тоже что-то вроде дня плодородия, воздаем дань чувствам, которые дарят нам полноту жизни и наслаждение, граничащее со счастьем. Мои жрицы и жрецы славят меня, как создателя этих чувств, приносят мне жертвы, потом идет ритуал, призывающий спустится бога Лукаса с небес и осчастливить своим присутствием верных жрецов. Ритуал, разумеется, чисто формальный, но я не разубеждаю их в том, что он действует, и обычно радую эффектным появлением. Ну а потом обычно следует долгожданная яркая и красочная оргия. – Сказал Лукас, искрясь обворожительной хитрой улыбкой. Ему явно доставляло огромное удовольствие приводить меня в замешательство подобными речами и наблюдать за моей реакцией, его очень радовало это новое развлечение. А я начала полностью утрачивать ощущение реальности происходящего, мне казалось, что все происходит в ярком сне, и я могу, не беспокоясь за собственную безопасность, делать все, что захочу и впутываться в любые авантюры, в которые никогда бы не впуталась в реальной жизни. И что бы ни случилось, я в любой момент могу проснуться в своей маленькой родной московской квартирке, а потом много дней наслаждаться испытанными ощущениями и воспоминаниями о прекрасном боге, находясь под впечатлением увиденного сна. Но свежее теплое дыхание Лукаса, нежно ложащееся на мою кожу при его приближении и мягкий болезненный укол страсти, который я каждый раз при этом испытывала, неизменно приводили меня в чувства и говорили о том, что все происходящее - самая настоящая реальность. 
Когда мы пришли домой, и Лукас растаял в воздухе, сказав, что у него дела, я пошла в маленький садик за домом. Здесь на ухоженных, заботливо политых и прополотых грядках росли редкие травы, необходимые для многих сложнейших колдовских зелий, кусты были усыпаны ягодами, деревья плодами. В густой тени четырех яблонь был натянут большой гамак, на котором лежала мягкая подушка и плед в клеточку. Довольно странное явление для средневековья, но я уже привыкла ничему не удивляться. Мне хотелось подумать о заманчивом предложении Лукаса участвовать в предстоящем празднике, он, похоже, решил все за меня, но все равно поразмышлять об этом необходимо, хотя бы для того, чтобы успокоить заговорившую совесть. Я удобно устроилась в гамаке, закутавшись в плед, и начала рассуждать. Безусловно, это заманчиво, волнующе и безумно интересно участвовать в оргии и поклоняться очаровательному божеству. Более того, мне повезло, так как я нахожусь в намного более выгодном положении, чем другие жрицы, которые не догадываются о том какой же на самом деле их бог и живут только собственными фантазиями, догадками и домыслами, а я имею возможность с ним общаться, мы похоже даже подружились, не говоря уже о его благодарности за спасение. Я не знаю, какой из Лукаса бог, но человек он замечательный умный, интересный, веселый, загадочный, мрачно-романтичный и таинственный, в общем, мой идеал. Разумеется, вначале я в него влюбилась, а теперь по-настоящему полюбила и благодаря этому поняла и разделила его религию, религию любви, настоящей любви без идеализирования и предрассудков. И, что уж себя обманывать, мне хотелось принять участие в празднике, хотелось стать действующим лицом, а не простым наблюдателем, но меня держали навязанная обществом мораль и былые идеалы. Меня терзало предубеждение против страстей и сознание того, что я собираюсь совершить что-то греховное и предосудительное. Но вместе с этим я понимала, что в этом нет ничего плохого, это не причиняет никому вреда и только доставляет удовольствие. Постепенно разобравшись в своих чувствах и решив дать возможность желаниям вести меня в этом мире, я успокоилась и незаметно для себя уснула, убаюканная легким шелестом листьев.
Меня нежным прикосновением разбудил Лукас.
- Праздник будет сегодня вечером, жертвы они начнут приносить часов с семи, так что мы будем поблизости, тебе наверняка хочется посмотреть на это. Так что в шесть часов я вернусь, будь готова. – Сказав это, он снова исчез, оставив после себя лишь легкую дымку.
Времени было много, поэтому я решила провести его с пользой и устроилась дома с книгами, которые вчера принес Харон. Когда потихоньку начал подбираться вечер, Лукас вошел в хижину, я быстро встала, показывая свою готовность, мне, по правде говоря, не терпелось поскорее попасть на языческий праздник.
Демон придирчиво оглядел меня и сказал:
- Тебе нужна другая одежда, это простецкое платье никуда не годится. – И вышел в коридор. Вернулся он, неся в руках длинное черное атласное платье, похожее на платья других жриц, и длинный черный бархатный плащ с капюшоном. Я стала послушно переодеваться, не смотря на мои прозрачные намеки, Лукас и не думал отворачиваться, а стоял, скрестив руки на груди и внимательно за мной наблюдая, впрочем, меня это ничуть не смущало. Когда я закончила переодевание, он еще раз внимательно оглядел меня с ног до головы, а потом со словами – На, накрасься.- Вынул из кармана черный карандаш и тени и ушел куда-то переодеваться. Минут через двадцать Лукас предстал передо мной в черном бархатном сюртуке, кроваво-красной шелковой рубашке и в черных кожаных брюках и мы отправились в путь. Оказалось, что праздник проходит не в храме, а за лесом на вершине горы рядом с обрывом. Когда мы подобрались к месту и спрятались в куще деревьев, все жрецы уже собрались. И вот ритуал восхваления начался. Я заворожено смотрела на разворачивающееся действо, а Лукас изредка комментировал происходящее.Посреди поляны стоял красивый алтарь из светлого дерева украшенный серебром, чуть в стороне располагался величественный трон со вставками из белых костей неизвестного происхождения, рядом лежал плоский жертвенный камень, у которого стояла главная жрица с длинными прямыми черными волосами, а вокруг плотной толпой стояли остальные жрицы и жрицы. Все были одеты в шелковые черные плащи с капюшонами на голое тело.
Жрица, взяв у стоящего рядом жреца какую-то толстую палку, подняла её в воздух и начала ходить по кругу, выкрикивая заклинания на неизвестном мне языке. Жрец шел следом за ней и держал в руках что-то вроде лампады с благовониями, наполняющими воздух дурманящими пряными ароматами. Когда я пригляделась, то поняла, что в руке у жрицы не что иное, как деревянный фаллос. Может, в средневековье еще и секс-шопы были!?
- Они традиционно начали церемонию с очистки и подготовки воздуха, не спрашивай, почему они используют для этой цели фаллос, я понятия не имею. – Объяснил Лукас.
Когда воздух был очищен, худенькая белокурая жрица поставила на жертвенный камень серебряную чашу, села рядом с ней на колени, кривым ножом быстро разрезала себе вену на левой руке и наполнила кровью чашу, после чего отошла назад в толпу.
Главная жрица повернулась лицом к алтарю и, воздев руки к небу, начала свою речь.
ЖРИЦА: Во имя того, кто правит твердыней огненной и ледяной... восстаньте, слуги Повелителя Лукаса! Оседлайте метели над степями и отзовитесь на мой зов! Мои губы наслаждаются, славя тебя, о, Бог любви, страсти и наслаждений! Я существо, Тобой сотворённое, отродье Твоего пламени, безумие Твоего разума, олицетворение Твое! Да восславят кометы Твоё пришествие, мы же, сыны Твои, ждём на вершине Триглава знамений Твоей воли! Пылающие угли древней жертвы рождают призрачные тени, что вновь обретают жизнь как боги вина и наслаждения! Явись к нам, твоим верным слугам, о повелитель! Славься, славься его сила! Славься! Лукас! Лукас! Бессмертный и прекраснейший обитатель мира! Слава Лукасу!
УЧАСТНИКИ: Лукас! Лукас! Слава Лукасу!
ЖРИЦА: Взовём к поющему сладкоголосому Богу, чьи волосы из пламени. Его жажда не знает пределов, это Его ночь соблазнов для многих, кто ожидает приговора Его вожделения! Лукас! Лукас! Лукас! Великий Отец! Ночь эта наша!
Собравшиеся быстро поклонились, касаясь правой рукой земли, затем остались стоять. Жрица подошла к алтарю, на котором стояла небольшая деревянная фигура Лукаса, подобие языческого идола, и поцеловала его тело, затем отошла и сделала знак, чтобы ей поднесли корзину. Помощник подал жрице большую корзину, в которой я смогла разглядеть только тряпки. Моему удивлению и ужасу не было предела, когда жрица достала из кучи пеленок немедленно заплакавшего младенца и подняла его вверх со словами:
Великий наш бог, Лукас! Прими эту жертву и приди к нам в знак благодарности. Это чистое дитя, не тронутое пороком сможет дать тебе еще большую силу, ибо в жилах его течет свежая, священная кровь некрещеного младенца. Возьми его, о повелитель!
УЧАСТНИКИ: Возьми его, о повелитель! Прими наш дар!
Я со страхом взглянула на Лукаса, он и сам, похоже, не ожидал такого дара, поэтому ничего мне не ответил.
Жрица вернула успокоившегося ребенка в корзину и поставила его на жертвенный камень. Четыре жреца поставили на камень три огромные бутылки с красным вином, а оставшееся пространство усыпали травами и крупными белыми цветами.
ЖРИЦА: Выйди из пасти ночи! Взмахни кожаными крылами и воспари над горной вершиной. Укрой своей тенью землю и откликнись на наш зов! Князь идет! Дорогу ему!
- Пора являться. Сиди тут, ничего не бойся, если захочешь стать действующим лицом, просто смешайся с толпой. – Сказав это Лукас исчез и через несколько секунд материализовался на троне. Его появление из густого облака красноватого дыма, сопровождающееся искрами и запахом серы произвело ожидаемый эффект. Все участники, включая верховную жрицу, попадали на колени со словами: Славься прекраснейший в своей нерушимой и незабвенной красоте Лукас!
Демон обворожительно улыбнулся и томным голосом, сдобренным вибрирующими интонациями, от одного звука которого жрецы впадали в экстаз, медленно проговорил:
- Приветствую вас, дети мои! Я откликнулся на ваш зов и спустился на землю из своей славной обители, дабы порадовать вас своим присутствием, принять ваши дары и подарить вам свою любовь, которая является самой могучей в мире силой.
ЖРИЦА: Призывая в разум свой сластолюбцев, кои нашли кончину в руках бессердечной и вероломной добродетели мы, дети Твои, страстно желаем: познать твою силу, мощь и сгореть в пламени твоей страсти.
УЧАСТНИКИ:

Грозное Божество Чёрного Огня, дай нам ощутить великое чувство, которое мы восхваляем, проповедуя культ любви и смерти!

ЖРИЦА: Чтоб воздвигнуть башни и купола огромные со стенами железными и дворами каменными, чтобы познать всю остроту чувств до боли прекрасных и сладких, невыносимо сильных и сокрушающих!

УЧАСТНИКИ: Грозное Божество Чёрного Огня, придай нам сил!
Помощник, взяв еще одну корзину, усыпал траву рядом с троном Лукаса разноцветными лепестками роз, после чего все хором сказали:
Ты есть вместилище силы и власти, и мы, дети Твои, провозглашаем Тебя Властителем навек!
ЖРИЦА: Слава Лукасу!
УЧАСТНИКИ: Слава Лукасу!
Когда все притихли Лукас начал свою торжественную речь.
- И вот, оседлав ураганный ветер, я прилетел к вам по сумеречному небу к светящемуся обиталищу моих страстей. Я вхожу в сокрытые миры через кратеры, затерянные в великих пустошах степей. Здесь, под миром, полным раболепными толпами, среди кружащихся флейт и звенящих бубнов, я могу отведать прелести жизни и могу подарить их и вам. Здесь, в томных песнях русалок протекает моя жизнь вожделения, здесь я наслаждаюсь всеми прелестями, которые только может подарить нам мир в багряных залах беспутства... ибо я не стыжусь своего естества!
Я раскрываю тайны мироздания вам, моим верным слугам. Ваш разум возвышен просвещением Моего творения! Мои ноги — словно основание горы, крепки и едины с обиталищем наслаждения. Мои глаза — словно страж на башне, что видит разбросанные толпы дураков, тянущихся к вещам божественным; склоняющихся и скребущихся к ничтожным и нездоровым богам, отродью нездоровых разумом людей, покинувших жизнь земную и ползущих к могилам. Я вперяю свой взор в огромные орды, задыхающиеся подобно рыбе, вытащенной из озера сладостных вод жизни. Сгинуть в зловонных испарениях Рая, — да будет такова их судьба! Да свершится правосудие над судьбой дураков!
Я искуситель жизни, что обитает во всякой груди и всяком лоне, трепещущей, томной пещере, орошённой нектаром, обещающей сладостнейшие удовольствия!
Я неистовое плотское наслаждение, рождённое в сполохах безумия экстаза!
Сквозь треснувший лед отец мой глазницами, подобными пещерам, вожделенно лицезреет под сферой земной мать мою, прекрасную и плодовитую шлюху варварских наслаждений!
Тело моё - храм, в коем обитают все демоны. Пантеон плоти аз есмь!
Когда Лукас закончил свою речь, верховная жрица поднялась с колен и мимолетным движением скинула на землю плащ – свое единственное одеяние, так поступила и вся многочисленная толпа почитателей бога любви. Лукас встал, подошел к жертвенному камню и одним движением руки небрежно скинул на землю все принесенные ему дары, только корзину с ребенком он бережно отставил в сторону. Спустя мгновение обнаженная жрица лежала на камне широко расставив стройные ноги, Лукас явил собравшимся ослепительную красоту своего обнаженного тела и сказал:
- Я принимаю ваши дары и приношу вам свои! – С этими словами он опустился на камень и с нежной резкостью вошел в жрицу, которая издала при этом сладострастный крик. 
Собравшие последовали их примеру, совокупляясь прямо на траве в разных позах. Огромный пустырь над обрывом тесно был усыпан совокупляющимися парами. Три жрицы, приблизившись к жертвенному камню, ласкали Лукаса, нежно прикасаясь к его белой гладкой коже.
Подарив друг другу удовольствие, собравшиеся меняли партнеров, пространство наполнялось счастливыми стонами, а воздух, казалось, был пропитан запахом страсти и наслаждения. И так продолжалось до тех пор, пока у жрецов больше не осталось сил продолжать свою яркую оргию, озаренную присутствием бога.
Я сидела завороженная в своем укрытии, зрелище настолько захватило меня, что я не могла пошевелиться и только смотрела, не отрывая глаз и затаив дыхание на поляну. Наверное, сложно поверить, но все происходящее было по настоящему красиво. Не пошло, не грязно не развратно, а именно красиво! 
Когда кульминация действия закончилась Лукас снова сел на трон, пять жриц усыпали его лепестками роз, оставшимися в корзине. После этого все участники, не одевая накидок, заняли свои прежние места, окружив поляну. Верховная жрица обратилась к Лукасу:
- Великий Лукас, услышь нас и теперь, когда мы взываем к твоему благословению: В удовольствии плоти и спокойствии разума... ВСЕ: ПОДДЕРЖИ НАС, ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ!
ЖРИЦА: В нескрываемой алчности, в желании всего, чем можно обладать с достоинством и честью... ВСЕ: ПОДДЕРЖИ НАС, ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ! 
ЖРИЦА: В гордости за всё, что мы творим, выказываем, за то, кто мы есть, за то, что не выставляет нас дураками... ВСЕ: ПОДДЕРЖИ НАС, ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ!
ЖРИЦА: Богатства, невостребованные ни руками, ни мысленно... ВСЕ: ДАРУЙ НАМ, ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ!
ЖРИЦА: Мудростью, что скрыта в великих чувствах ВСЕ: ОДАРИ НАС, ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ! 
ЖРИЦА: В праздности во имя одного лишь удовольствия, когда мы должны воздержаться от вещей отвратительной необходимости... ВСЕ: ПОДДЕРЖИ НАС, ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ!
ЖРИЦА: Ибо Ты — могущественный Властитель, о, Лукас, и в тебе заключена вся власть, честь и господство. Да обратятся наши яркие видения в реальность и да будут наши труды постоянны. Ибо мы есть родственные души, демонические братья, дети земного наслаждения, в один голос провозглашающие:
ДА БУДЕТ ТАК! СЛАВА ЛУКАСУ! 
Жрица подняла руки высоко вверх, растопырив пальцы: Огонь страстей человеческих! Ты Лукасу лишь огонек! Разгорайся поскорее!
Помощник выставил на поляну жаровню и подал жрице бархатный мешочек с порошком, жрица высыпала порошок на жаровню одновременно с ударом гонга и выкрикнула: День изобилия, полноты чувств и жизни! 
Собравшиеся сделали знак остережения (подняв руку, ладонью вперёд, закрывая глаза) и вторили: День любви и плодородия мы празднуем во имя тебя, Лукас! Ибо нет большего счастья, чем лицезреть твою божественную красоту!
Жаровню убрали, жрица подошла к трону и упала перед Лукасом на колени.ЖРИЦА: Мы благодарим тебя, властелин наших душ, за то, что ты пришел к нам и одарил нас своим присутствием. Мы обещаем вечно служить тебе и проповедовать твой культ и твою религию, ибо она единственная верная и приносящая счастье. 
Собравшиеся, которые до этого стояли молча, хором провозгласили: Мы клянемся тебе в вечной верности, Лукас! Да будет так! Затем жрица, поцеловав руку Лукаса, отошла назад, оставляя достаточно места, чтобы собравшиеся могли пройти мимо трона. Все выходили по одному вперёд, останавливались перед Лукасом и, низко кланяясь, целовали его руку. Когда каждый из них распрямился, Лукас провозгласил: Одаряю вас всех подарком Бога любви. После того, как собравшиеся заняли свои прежние места, Лукас встал, воздел руки к потемневшему небу и сказал своим чудесным низким голосом: Так не забудьте же, что было и чему быть предстоит! Плоть без греха, мир без конца!
Проговорив это, Лукас взял корзину с младенцем и, одарив на прощание жрецов искусительной улыбкой, растаял в воздухе так же быстро, как тает легкая предрассветная дымка, оставив после себя только туманный силуэт и запах ванили и корицы. Через мгновение Лукас взял меня за руку и вместе со мной переместился в хижину, ждущую нас с накрытым на две персоны столом, уставленным ароматными кушаньями.
Лукас поставил корзину на пол и с облегчением нырнул в мягкое кожаное кресло, он явно устал после бурного празднества. Я же пребывала после него в шоке и оцепенении, он произвел на меня слишком сильное впечатление, поэтому я так и стояла без движения посреди комнаты, пока Лукас не встал и не усадил за стол во второе кресло.
- Ну, как тебе, детка, наш праздник? – спросил он, явно довольный удавшимся вечером, и положил себе на тарелку большой кусок неизвестно кем приготовленной жареной курицы.
Его мягкий голос вывел меня из ступора.
- Потрясающе, я никогда этого не забуду!
- А почему не присоединилась? – промычал демон с набитым ртом.
- Мне это и в голову не пришло. Я как будто была в театре на изумительном спектакле, ведь посередине интереснейшей сцены ни у кого не возникает желания выскочить на сцену и, растолкав актеров тоже принять участие. Я просто сидела и смотрела не в силах оторваться. – Я оживилась и тоже взяла кусок курицы, Лукас разлил по бокалам вино.
- Ну, в театре на сцену тебя никто бы не пустил, а здесь тебя приняли бы с радостью и без вопросов, ведь на тебе есть метка моей жрицы. Хотя, я понимаю твои чувства, в первый раз это действительно просто захватывает. Ничего, поучаствуешь в следующий раз. – Лукас взял бокал, понюхал его и поморщился. – Сегодня я хочу крови, праздник как никак!
Я вздрогнула от его слов и с испугом посмотрела на младенца, мирно посапывающего в корзине на полу, потом перевела настороженный взгляд на Лукаса. Он рассмеялся.
- Не бойся я не трону младенца. Не трону ради тебя. Все равно в нем мало крови, хотя она действительно несравнимо вкусней крови взрослого человека.
- Что будешь пить мою кровь? – с иронической укоризной спросила я.
- Ну что ты, милая! Я же не сумасшедший, чтобы так поступать с моей спасительницей. Придется подождать до завтра, а завтра сходим в деревню, сделаем мое черное дело и за одно отнесем младенца.
- Не боишься, что тебя опять поймают, не известно сумею ли я снова тебя спасти.
- Мы будем осторожны и постараемся не попадаться на глаза озверевшим инквизиторам, пообщаемся с женской половиной населения.
- Но ведь в деревне нет твоих жриц, там одни христианки.
-Ну и что! Думаешь, они могут устоять перед богом любви?! – хитро улыбнувшись, ответил Лукас. – Я не пью кровь жриц, для подобных развлечений есть простые девушки, не зря же меня изловили монахи. Я действительно забрал у них много женщин, но не знаю, почему они так на меня ополчились, я ведь никого не заставляю. - Проговорил демон, приняв шутливо обиженный вид.
Мы доели ужин и тут же улеглись спать, потому что оба очень устали после праздника. Лукас опять нежно обнял меня, и это было всем, чего я желала в данный момент, поэтому уснула я на самой вершине гребня счастья, заброшенная туда подаренной демоном нежностью.
Когда я проснулась, Лукас сидел за столом и читал книгу, тихонько посмеиваясь.
- Доброе утро, солнышко!
- Доброе, зайчик! – улыбнулась я, вставая с кровати. Лукас вскинул на меня полный невинности взгляд, взмахнув длинными ресницами.
- Еще бы кроликом обозвала! Я, конечно, понимаю, что вчерашнее представление произвело на тебя впечатление, но не до такой же степени!
Я одела полюбившееся мне черное платье, смеясь, вышла из хижины и пошла умываться в сад. Я вернулась, сорвав два крупных желтых яблока на завтрак, и уселась рядом с демоном на подлокотник его кресла.
- Какие же все-таки невежественные эти инквизиторы! Сжигают людей без всяких разумных поводов. По их мнению, стихийные бедствия, непогода, неурожаи, болезни, супружеская неверность и другие проблемы являются результатом деятельности колдунов, заключающих договоры с дьяволом. Они считают, что мир буквально кишит магами и ведьмами, способными на это. Им и в голову не приходит, что ни одна ведьма не может управлять погодой. Максимум на что способен человек, это наслать порчу, совершить приворот, исцелить от несерьезных болячек и на прочие мелочи. А они валят на колдунов абсолютно все природные и жизненные явления. Человека публично сжигают на костре за то, что он одевается в черное, делает неосторожные движения, мутит палкой воду, плюет через плечо и за другие подобные «проступки». Ну не глупцы!? И ведь верят в то, что делают. А все от природной тупости и нехватки, а чаще полного отсутствия адекватного образования.
Я доела оба яблока, мы еще немного побеседовали с милым демоном о несовершенстве мира, беспредельном произволе инквизиторов и фанатичном настрое всего современного общества, после чего я отправилась на улицу, а Лукас остался дома изучать Некромикон. Оказалось, что в дальнем уголке сада стоит будка собаки Лукаса и он предложил мне поиграть с щенком по кличке Венера. Я нашла будку, но будку это строение мало напоминало, скорее небольшой домик, увитый снаружи виноградной лозой. Когда я подошла ближе мне на встречу, виляя хвостом, выбежало премилое существо. Хорошо, что у меня крепкие нервы, пока крепкие…хотя при виде щеночка добрая половина моих нервных клеток наверняка умерла. Я как обычно остолбенела, а на меня неслось удивительное животное. Тело львицы с крепкими напряженными мускулами и блестящей шерстью стремительно приближалось с каждым прыжком, длинные острые когти впивались в землю, огромные мощные рыжие крылья расставлены в стороны, а вместо звериной морды на крепкой шее красовалась очаровательная женская голова с милой улыбкой и лучащимися радостью раскосыми глазами, длинные золотистые волосы спутанными прядями закрывали плечи.

Венера подбежала и, спрятав страшные когти, прыгнула на меня, радостно приветствуя. Я разумеется упала и от страха зажмурилась. Когда я, наконец, решилась открыть глаза, то увидела прямо перед собой удивленное и немного испуганное лицо Венеры, в упор смотревшей на меня. Я не придумала ничего лучше, чем заорать – На место! Собака Лукаса неохотно слезла с меня и уселась рядом с недовольным лицом.
- Всегда так! Хоть бы кто-нибудь ласковое слово сказал! – обиженно проговорила она на удивление мелодичным женским голосом.
Я тоже уселась в траве с ошарашенным видом.
-Не обижайся, я просто не ожидала увидеть ТАКОГО щенка. Лукас любезно меня не предупредил о природе своего домашнего животного. Я думала, что сейчас буду бросать палку обычной небольшой собачке, а тут сфинкс!
- Я бы конечно поиграла и с палкой, если тебе хочется, но не люблю брать в рот всякую гадость, а тем более с земли, микробы всякие, занозы, сама понимаешь…
- Конечно.
- Но раз уж ты пришла, можно я тебя попрошу расчесать мне волосы? Не помню, когда Лукас в последний раз это делал, он редко приходит ко мне. Только вначале, когда Харон подарил меня, Лукас постоянно был рядом, но потом быстро потерял ко мне интерес. – Грустно сообщила Венера.
Я тут же взяла в её будке гребень и принялась расчесывать волосы, но оказалось, что вначале их просто необходимо вымыть. Поэтому я взяла клубничный шампунь и махровое полотенце, лежавшие там же на полочке, уселась на спину сфинкса, и мы полетели к ближайшему озеру. Надо сказать, вначале было очень страшно, и я намертво вцепилась в Венерины плечи, но потом привыкла и даже расслабилась. Полет был чудесен, я смотрела с высоты на прекрасный ландшафт и наслаждалась изумительным зрелищем. Когда мы мягко приземлились у озера, я вымыла длинные волосы сфинкса и закутала в полотенце. Мы подружились с этой милой общительной полудевушкой-полульвицей. Она рассказала мне про свою жизнь. Оказалось, что, когда она была совсем молодой, Харон забрал её из родных мест и подарил на день рождения Лукасу. А до этого Венера жила в Египте и охраняла гробницы фараонов, у нее даже был жених, но им, как оказалось, не суждено было связать свои судьбы. Бедная девушка рассказала, как нелегко ей сейчас живется, о том, что Лукас совсем забыл о ней, а она, конечно же, не устояла перед красотой бога и полюбила его, но он даже в лучшие времена относился к ней, как к домашнему животному. Я от души ей сочувствовала.
Домой я вернулась около пяти часов. Лукас, казалось, не заметил моего прихода, так как был полностью погружен в чтение Некромикона. 
- Спасибо, что предупредил меня о размере своего щеночка!
- Она очень милая, не правда ли? – Наигранно учтивым тоном поинтересовался Лукас, не отрываясь от книги.
- Да, милая. Но она очень несчастна, ей нужно твое внимание.
- Я уже не ребенок, чтобы увлекаться животными. – Отрезал Лукас.
- Но она ведь не просто животное, она человек с телом зверя к тому же еще и с любящим сердцем. Если она тебе не нужна, то отпусти её на волю.
- Разве я её держу!? Она сама не хочет меня покидать. Венера свободна, может лететь на все четыре стороны, но ей видимо хорошо здесь.
Я попросила у Лукаса книгу, он дал мне почитать легендарный «Молот ведьм», а сам продолжил изучать Некромикон. Думая о печальной судьбе Венеры, полюбившей бога, я впервые поняла в какой опасности нахожусь сама. Гордый, величественный сфинкс, созданный для свободы не может вырваться из цепей собственных чувств. Она оказалась рядом с Лукасом и теперь привязана к нему на веки, из-за своей любви она отреклась от своей страны, от своей жизни просто для того, чтобы иметь возможность изредка видеть прекрасного демона. Как же я – обычный человек смогу устоять перед ним? Я чувствовала, что с каждым днем, проведенным в этом мире, я все дальше от своей прошлой жизни, меня засасывает в водоворот чувств, еще немного, и я не смогу покинуть Лукаса никогда. А значит, меня ждет такая же судьба, как и Венеру, потому что бог любви рано или поздно потеряет ко мне интерес, даже его благодарность не сможет длиться вечно. Из мрачных мыслей меня вывел оглушительный грохот и запах серы. Лукас резко поднял голову и вздрогнул. В комнате прямо рядом с камином материализовался высокий демон. Его худощавое крепкое тело было затянуто в жесткий черный кожаный костюм, отделанный золотом, сверху было надето черное полупальто. Чуть ниже колен заканчивались коричневые сапоги на шнуровке. Кожа демона была очень белой. Лицо отличалось выразительными, четкими, зловещими чертами, белые глаза без зрачков были накрашены черными тенями, а плотно сжатые губы были на удивление красными. Огненно-красные прямые длинные волосы спускались ниже пояса. В правой руке демон держал длинный меч. 

Я понятия не имела кто это, но по тому, как резко вскочил Лукас с кресла, в какую напряженную позу встал и какими удивленно-испуганными и вместе с тем решительным глазами смотрел на незваного гостя, я поняла, что он, скорее всего, опасен. Незнакомец повернулся и широкими твердыми шагами двинулся к столу, Лукас с присущей ему кошачьей грацией отходил в другую сторону, держа дистанцию. Демон кинул взгляд на стол и тут же увидел раскрытый Некромикон. 
- Я так и знал! Мой Некромикон в руках у жалкого языческого божка! Харон обманул меня! – Прогремел стальным голосом демон, после чего книга сама собой закрылась и, перелетев через стол, послушно легла в его левую руку.
- Я бы тебя убил! Но не могу сделать это из уважения к Харону. Как он может относиться к низшему существу как к сыну?! Считай, что тебе крупно повезло. - Бросил демон последнюю фразу и испарился.
Лукас обмяк и со вздохом сел на кровать рядом со мной.
- Кто это был?
- Ангел Тьмы – один из демонов Круга Страха. Это у него Харон одолжил Некромикон. Ему и вправду ничего не стоит меня убить, они не любят языческих богов, но я к счастью нахожусь под покровительством Харона, так что меня никто не осмелится тронуть.
Я видела, как Лукас нервничает, мне очень захотелось его обнять, и я сделала это. Просто и без слов обхватила его шею руками и прижалась к груди. Демон тоже обнял меня и уткнулся лицом в мои волосы. Мы посидели так намного, и тут раздался громкий плач из корзины все еще стоявшей на полу.
- Нам пора в деревню. – Сказал Лукас, вставая. – Возьми корзину. 
Я послушно взяла корзину с маленьким орущим свертком, подошел Лукас, взял меня за талию и мы переместились.
В следующее мгновение мы оказались в довольно богато обставленной сельской комнате. В ней за вышиванием сидели три юных девушки, за столом сидели две старших женщины и что-то писали. Я осталась стоять в углу комнаты. А Лукас, чувствуя себя полным хозяином ситуации, вышел на середину. Девушки очень испугались нашего появления, кое-кто вскрикнул, и все начали креститься. 
- Это искуситель Лукас, он сбежал недавно, когда его пытались казнить инквизиторы. – Крикнула старшая женщина.
- Милые дамы, на нужно паники! Я всего лишь пришел повидаться с вами, ибо не мог пройти мимо столь ослепительной женской красоты. – Льстиво проговорил демон. – Он подошел к девушке с каштановыми волосами в нежно голубом платье и нежно провел рукой по её лицу. – Вы очаровательны, милая, я сражен вашей красотой.
Подойдя к следующей девушке – блондинке в розовом платье, он поцеловал её руку и сказал – Разве может быть на свете создание более прекрасное чем, вы дорогая!?
Проведя рукой по русым волосам следующей жертвы, он также отвесил её приторный комплимент, а потом, подойдя к старшим дамам, преклонил перед ними колено и поцеловал каждой руку. – Я полностью во власти вашей совершенной красоты и обаяния, позвольте быть вашим покорным слугой. 
Совершая свое небольшое путешествие по комнате, Лукас щедро сдабривал комплименты ослепительными улыбками, на которые был способен только он. Было удивительно смотреть, как верующие женщины тают от одного прикосновения демона, и влюблено улыбаясь, смотрят ему в глаза. Но это не удивительно. Вездесущий и всепроникающий. Жутковатый и дьявольски эротичный, соблазнительно красивый он мог, не напрягаясь покорить любое существо женского пола. Каскад оборок на жабо и манжетах кроваво-красной рубашки, длинный черный бархатный сюртук… Окутанные туманом, эти бедные девушки уже сами тянулись к нему моля о страстном смертельном поцелуе. Сладкое чудовище предрассветного часа, демонический любовник. Его чертовское обаяние и эротизм заставляли человека забыть обо всем и прыгать в водоворот страсти, теряя понятия о добре и зле и, отрекаясь от своих ценностей и идеалов, отдаваться в его власть. 
Я знала, что тоже скатываюсь в эту пропасть. Это было неизбежно: праведный духом человек не может сделаться добычей демона, если он не отдал ему при жизни свою душу и тело, благодаря соучастию в грехе или необузданности страстей, но я отдала Лукасу и то и другое, так что была обречена и, став его жрицей, отреклась от своей прошлой настоящей реальной жизни. Меня захватила его реальность, его мир стал моим миром, а средневековье стало моим временем. Родители, друзья, цели, стремления, мои победы и поражения и вообще все, вся моя жизнь оказалась забытой после нескольких дней проведенных с ним. Я была готова остаться здесь навсегда, быть его жрицей, купаться в бассейне с кровью и смотреть, как он добивается власти над миром и как он его рушит. Просто это стало для меня важнее, чем прежнее существование. Жизнь наполнилась смыслом, я прониклась культом любви и смерти, мир колдовства и магии стал родным.
Его хищные повадки, пластичные жесты, каждое, даже самое малейшее сокращение мышц прекрасного лица, каждая интонация колдовского голоса дарили мне счастье. Изучив их все, я вновь и вновь наслаждалась каждой, как в первый раз упиваясь их дьявольской божественностью. Именно в это мгновение я поняла, что дороги назад уже почти нет, и что я уже практически обречена, но из раздумий меня вывели разворачивающиеся на глазах события.
Лукас подошел к девушке в голубом платье и взял ее за тонкую руку, она поднялась со стула и прильнула к колдуну всем телом, он обнял жертву и начал нежно целовать ее шею. Дыхание девушки тут же сбилось, губы пересохли, и никто не заметил её слабый крик, рожденный болью от укуса. Лукас пил жадно и быстро. Через несколько минут он разжал смертоносные объятия, и обмякшее безвольное тело мгновение назад живой девушки упало на пол у его ног. Он подходил так по очереди к каждой, быстро с жадностью выпивая из них жизнь. И все они были рады попасть в его объятия, как будто не замечая, что стало с предшественницами. Они страстно прижимались к Лукасу, а потом небрежно отпущенные им падали на пол. Они жертвовали своими жизнями ради мимолетных прикосновений. Так он убил каждую из них. Я молча наблюдала без упрека и осуждения. Когда жертв больше не осталось, Лукас подошел ко мне, я поставила корзину с ребенком на пол, и мы переместились домой.
Так прошел еще один мой день в этом волшебном мире, и снова я уснула в нежных успокаивающих объятиях любимого демона.
Утро я встретила одна, так как Лукаса нигде не было, он куда-то ушел по делам. Весь день я провела одна в саду. С каждой минутой приходя во все большее отчаяние от сложившейся ситуации. Я уже не могла контролировать себя и свою мучительную любовь к Лукасу, которая рано или поздно обернется для меня огромной трагедией. Я не знала, что делать. Мое состояние приблизилось к истерике, я не хотела попадаться на глаза Венере и поэтому побежала в дом, здесь было пусто и темно, как раз то, что сейчас мне нужно. Рыдания вырывались из самых глубин моей убитой души, не найдя кресла и не желая садиться на кровать, чтобы не вспоминать пережитое на ней счастье, я упала коленями на мягкую шкуру и выпустила слезы на волю. Они лились и лились, сопровождаемые всхлипами, избавляя меня от непосильной тяжести чувств, все-таки слезы очень помогают. Я плакала, не в силах остановиться. И вдруг откуда-то из темноты раздался незнакомый спокойно-равнодушный голос:
- Ангел заплакал кровью…
Я настолько удивилась, что даже забыла, что нужно плакать. Попыталась вглядеться в темноту, и мой взгляд выхватил оттуда сгорбившийся силуэт старика, сознание подсказало, что это именно тот старец – советник Лукаса, о мудрости которого рассказывал мне демон. Он заговорил! Старец сидел в кресле, скрытый густой тенью. Я прекрасно знала, что каждое его слово ценнее золота и должно таить в себе глубокий смысл, позволяющий разгадать тайны и решить проблемы, поэтому бросилась к нему и села на колени у его ног за неимением стула.
- Любовь – это похороны твоего сердца… – Глубокомысленно продолжил старик все тем же констатирующим факт тоном. Я ловила каждое слово, стараясь открыть его смысл.
- Цветы зла в расцвете, не питай их своими слезами, молись о милосердии.
Старик замолчал, я не поняла его мыслей, они не помогли мне.
- Но я люблю Лукаса, без него для меня нет жизни, он нужен мне. Что мне делать?
- Любовь – это оружие, отделяющее тебя от него. – Изрек старец свою последнюю фразу, звучащую, как приговор.
- И что я должна сделать, чтобы быть с ним? Разлюбить его? Но это же глупо и невозможно! – Срывающимся голосом в отчаяние крикнула я.
Сколько не пыталась я добиться ответа, старик не проронил больше ни слова. Еще немного поплакав, теперь уже от невыносимой боли и обиды, я почувствовала странное изнеможение. Меня звал в свои ласковые объятия спасительный и успокаивающий сон, и, не смотря на страх воспоминаний, я упала на уютную кровать и сразу же уснула, утонув в призывном свежем запахе мягкого белья, смешавшемся с любимым и боготворимым запахом Лукаса. 
Когда я проснулась, солнце уже переживало агонию заката, моего последнего, как я уже решила заката в этом мире.
Мелкие горести и неглубокая любовь живучи, великая любовь и великое горе гибнут от избытка своей силы. Я, наконец, поняла, что имел в виду старец. Моя безумная любовь к Лукасу оказалась оружием, я осознала, что она неизбежно убьет меня и умрет вместе со мной, хотя я бы и сама умерла без неё, утонув в бессмысленности существования. Я должна уйти. Я ошиблась, ворвалась в этот мир, который не предназначался для меня. Но только здесь я обрела настоящую жизнь, только благодаря Лукасу я поняла, что это такое жить, чувствовать, любить, наслаждаться, страдать. Эти чувства слишком сильны для меня – простого человека, просто убийственны.
Я с придельной ясностью поняла, что просто обязана покинуть этот мир, если хочу сохранить свою жизнь. Инстинкт самосохранения приказывал мне это, страшась слишком опасных страстей. Я уйду и должна буду его забыть,…хотя зачем себя обманывать? Не забыть, смириться, другого выхода не будет. Нужно собраться с силами, превозмочь себя, заставить, в конце концов, и просто произнести заклинание, а о последствиях буду думать потом, когда уже поздно будет что-то менять.
Бритвенное лезвие любви Лукаса под моей кожей холодило мои вены. Я знала, это мгновенно, но у кошки на этот раз не девять жизней, а всего одна, которая не сможет вынести обреченных чувств к нему. 
Луна, бесцеремонно вытолкав солнце, выкатилась на небо, напиталась дождем, налилась серебром и сейчас блаженно искрила. Надо бы успеть к сроку, но минуты нейтральны. Мне было странно и страшно препятствовать року. Луна оставляла на времени раны. Я должна уйти. И я уйду.
Собравшись с духом, я вышла на середину комнаты и начала громко читать заученное наизусть заклинание. Следующие события произошли быстрее, чем я смогу их описать. Когда я начинала читать последние строки, передо мной материализовался Лукас. Он мгновенно понял, что я делаю и, изобразив сильное удивление на безупречном лице, крикнул – Подожди! Не уходи так быстро, ты даже не попрощалась! - в его голосе чувствовались укор и недоумение.
- Лукас, ты же все знаешь, понимаешь, как мне тяжело это делать. Я люблю тебя и пытаюсь себя спасти пока еще остался шанс.
- Ты хочешь навсегда покинуть меня?
- Нет, но у меня нет выбора. Прощай, и знай, что ты навсегда останешься моим раем и в жизни и в смерти, а я всегда буду твоей жрицей.
- Я не прощаюсь, мы еще встретимся, я обещаю…у тебя будет возможность мне поклоняться – Ухмыльнулся жизнерадостный даже в такой момент демон.
Когда я произносила последние строки заклинания, Лукас послал мне воздушный поцелуй. Он хотел порадовать меня, но вместо этого сделал еще больнее, разорвав на части мое истекающее кровью сердце.

Как только я переместилась домой, то сразу же почувствовала нестерпимую боль утраты. Все в квартире было точно так же, как в момент моего последнего пребывания здесь, даже кот, свернувшись, спал на кровати в той же позе. Но на моей руке осталась метка, которая никогда не даст мне забыть о Лукасе и о моей любви.
Мне было плохо, единственное, что я смогла сделать в эту минуту, это пойти на кухню и приготовит кофе. Я села с горячей чашкой за стол и с удивлением обнаружила стоящую на нем незнакомую черную картонную коробку. Я открыла её, и по мере того, как просматривала содержимое этого подарка, понимала, что жизнь не кончена.
В коробке аккуратными стопками были сложены известные современные журналы, на обложках которых красовался Лукас, заголовки кричали о группе под названием « Его Дьявольское Величество», стремительно набиравшей бешеную популярность. В каждом журнале были плакаты, на которых демон изображался в моих самых любимых грациозных позах и обворожительно улыбался. В нескольких изданиях мне попались заметки о девушках, совершивших самоубийство из-за любви к кумиру. Судья по всему в моем мире языческий бог мог иметь ничуть не меньшую власть, чем в средневековье.
Рядом с журналом лежали четыре диска. Я сразу же выбрала один из них с милой розовой обложкой и поставила в стоящий на кухне музыкальный центр. Горячие слезы заструились по щекам, когда я услышала родной голос Лукаса, поющий те же песни, которые он пел для меня совсем недавно. Когда я слушала диск, чувство вселенской пустоты внутри сменялось гармонией и душевной удовлетворенностью, которыми щедро одаривал лившийся из динамиков божественный голос.
Повинуясь шестому чувству, я решила прослушать автоответчик. Там оказалось одно единственное сообщение:
« Привет, крошка! Я ведь обещал, что мы встретимся! Кто сказал, что я не смогу стать единым богом?! Я решил начать с вашего, относительно свободного от мешающих мне демонов и предрассудков мира. Ты внезапно ворвалась в мою жизнь и дала понять мне, что здесь моя власть сможет стать поистине великой. Я совсем недавно пришел сюда, а мне уже поклоняются тысячи жриц, я уже непрерывно получаю энергию их жертв. Я купаюсь в лучах славы, которую не нужно скрывать в твоем мире, опасаясь помешанных инквизиторов. Пусть люди и не осознают, что возвели меня в ранг божества, но они молятся мне, украшают моими изображениями свои жилища, приносят жертвы, проповедуют мою религию, яростно борясь с инакомыслящими. И это все за ничтожно короткий срок, а что же будет потом… У меня здесь даже нет ни одного достойного конкурента, моя власть становится всеохватывающей и непобедимой. Мне определенно нравится твой мир, тут полно сигарет, выпивки и неплохих людей. У меня даже появилось четыре лучших друга, это моя группа, ты сможешь увидеть ребят в нашем новом клипе, моя сладенькая. Так что включи сегодня MTV в 20 часов.
Вот и все, дорогая. Ты снова можешь быть моей жрицей, никогда не помешают преданные поклонницы…
Хочешь умереть сегодня ночью за любовь? Детка, присоединяйся ко мне в смерти…»


09.03.2004
Чертовка.