Смысл жизни

© Sacrament

Мотор отчаянно стучал, колёса свистели, весь корпус старого корыта, казалось, разваливался на части прямо на ходу! Руки Вилле сжимали руль так, что костяшки пальцев вначале побелели, а теперь посинели. Он гнал выше ста восьмидесяти в час.  Вот чёрт! И почему, когда мне нужно было, рядом не оказалось нормальной тачки!  Жаль, что не было времени взломать другую. И тут новая неприятная мысль пронзила его:  Я совершил кражу! Я обокрал человека! А судя по виду, она не иначе как принадлежит какому-нибудь несчастному старику, перебивающемуся с пенсии до пенсии в этой долбанной стране!... Хотя кому это теперь надо! Может меня и не будет завтра утром в этом мире, какое мне дело да этого старика. 
Ну, кажется, оторвался. Хотя в общем-то как можно сбежать от того, чего нет! Может ему это всё привидилось? И как ответ на его вопрос, посреди дороги возник силуэт женщины.  Чёрт!  Вилле громко ругнулся, затем понял, что стремительно несется в канаву и дико вскрикнул. Машина относительно мягко проехалась по обочине, съехав с дороги, и встала на бок, готовая вот-вот перевернуться. Не желая расколоть череп, Вилле быстро открыл дверь у правого переднего сиденья и вывалился наружу.
Он стоял возле дороги, сзади от него за полуперевернутой машиной стелилась равнина, прямо перед ним, по другую сторону   кусок кладбища, наполовину скрытого лесом. Это был тот участок финского кладбища, который тянулся в лес. Здесь были слишком старые могилы, давно забытые и нехоженые.
  Fuck! Вот повезло-то оказаться в таком месте!  Милая, уж не специально ли ты меня в такую глушь затащила?  Он усмехнулся; но внушительно поежился, и решил пойти пешком в сторону города. До рассвета ещё четыре часа, как раз хватит чтобы дойти до пригородной автобусной остановки и добраться домой. Никто не узнает, никто не назовёт его сумасшедшим. Да. Но себя-то бесполезно обманывать. Он видел её! Зачем она явилась к нему? Зачем, напугав до полусмерти, заставила его бежать из дома, едва одетого, обезумевшего и способного совершить любую глупость?  Черт, детка, зачем ты так? Чем я тебя обидел после смерти?  И тут он содрогнулся от охватившего его ужаса, что он думает о ней, как о существующем человеке, мысленно разговаривает с нею. Он быстро шагал по левой обочине дороги со стороны равнины, поёживаясь от ночной прохлады. От испуга он выскочил наружу, едва натянув штаны и накинув рубаху, которая и сейчас была наполовину расстегнута.
И тут он подумал:  А что если это был сон? Я немного выпил, не спал пару ночей, вот мозг и помутился! А что же тогда было посреди дороги. А просто я был напуган, и ожидал повторения своей галлюцинации, чем сам её и вызвал. Чёрт! Украл и разбил чью-то машину, стоявшую у подъезда дома, сам чуть не убился.  И тут он расхохотался, припоминая, как бежал по лестнице, и пытаясь представить себе своё лицо в тот момент. Но его обдало холодом при одной мысли, что это повторится! А ведь он был уверен, что абсолютно в своём уме. Невольно он стал напряженно всматриваться в сумрачную дорогу перед собой, и постепенно понял, что в это мгновение любой шорох способен заставить его с разбегу взлететь на Эйфелеву башню, лишь бы отгородиться от этой мрачной ночи и от жуткого кладбища по правую сторону! Он вслушивался...
И услышал! Вернее не услышал, а почувствовал   кто-то спокойно, не спеша шел за ним следом!!! В ту же секунду он понял, что она шла за ним всё это время. Он чувствовал это, но какой-то внутренний голос пытался переубедить его. Теперь это больше не действовало. Она шла за ним, он знал, что это она! Он почувствовал, как его ноги становятся будто ледяными, и сердце в груди бешено билось, и почти обжигало внутренности, как острый кусок льда, случайно попавшийся в снеге, кинутом в шутку приятелем, обжигает нежную кожу щеки; от этого куска льда по всем клеточкам его тела бежала ледяная жидкость.
Он не мог обернуться! Пару секунд он продолжал идти, как на автопилоте, но постепенно его мозг прояснился, он решил непременно прекратить это, сейчас же!
Резко остановившись, не оборачиваясь, он негромко произнёс:  Чего ты хочешь?, - но тут же испугался своего тихого голоса и прокричал:  Хватит меня мучить! Я что что-то тебе сделал?! Чем я провинился? Ты знаешь, что я любил тебя, знаешь, как я страдал после твоей смерти!!! Черт, возьми твою душу к Дьяволу!
Вилле шумно вдохнул воздух и быстро обернулся  -  никого. Тогда он бегом направился в лес:  Ну, и что, где же ты?  несколько минут он бродил меж поваленных прогнивших крестов старого католического кладбища, тишина и туман окружали его, ему совсем не было страшно, он жаждал найти её!Нашёл! Женская фигура, изящно изогнувшись, сидела на камне у склепа, он не видел её лица, темные волосы скрывали ужасную маску мертвеца. Её руки, иссохшие и прогнившие свисали с двух сторон от костлявых плеч. Всё, что Вилле когда-либо читал или слышал о призраках обычно вызывало в нём романтический интерес мечтателя. Он никогда не верил в них, но до этой ночи ему иногда казалось, что так много прекрасного, так много романтического заключалось бы в жизни после смерти, если бы они существовали. Он не верил ни в Бога, ни в Дьявола и если и произносил их имена, то не более, чем как обычные междометия. Но почему-то он видел нечто красивое во всём сверхъестественном. Но в эту секунду, глядя на свою мёртвую возлюбленную он не мог испытать ничего, кроме отвращения и липкого ужаса! И он решил, что лучше бежать, бежать, не думать не о чём, не видеть этого ужаса, напиться, сходить к психиатру, заболеть, умереть, все что угодно!!! Нет, он не испытывал суеверного страха, он не чувствовал опасности, но он понял, что все, о чём он думал, как представлял себе смерть, все ложь! В смерти нет очарования, нет красоты и божественности, нет ничего, только боль, утраченная красота и потерянное счастье, гниющее, смрадное тело и мертвый ум. Ему захотелось забыть, зачем знать об этом? Зачем знать о том, что по ТУ сторону. Разве не легче жить, не думая о том, что случится после смерти?
Дыхание резко прервалось, превратившись в грубый, твёрдый ком, закатившийся глубоко в легкие, и перекрыв всё   прошлое, будущее, настоящее. Реальность ушла из-под ног. Единственная мысль, стучавшая в висках:  Приступ!... Нет лекарства!  В спешке он не взял с собой свой жизненный допинг  -   ингалятор.
Цепляться за всё! Терять последнюю надежду, но стирать ногти в кровь, хватаясь за последнее, что есть рядом. Смерть близко, и не кто не поможет, он это знает. Слишком далеко от города, слишком далеко от людей, а через пару минут он задохнётся. Он знает, помнит, но почему всё-таки так отчаянно хватается за что-то -  воздух - надеется спастись. Тщетно! Сознание ушло. И появилось будто бы новое. Новое сознание, новые мысли, новое дыхание. Всё так же пытаясь ловить воздух ладонями, стенка вправо   стенка  влево, стенка  вверх , стенка, стенка, СТЕНКА!
Карманы, карманы.Есть! Зажигалка! Не работает?... Нет, просто пальцы одеревенели. Пара минут, и Вилле справляется с проклятым металлическим колёсиком, зажигается драгоценный огонёк. Но почему ничего нет? Огонь горит, но ему нечего освещать. Пустота! Но и пустота тоже из чего-то состоит. Вилле теперь знал из чего   доски, деревянные доски! Доски слева, справа, сверху   везде! Паника, паника, хрипы, бесполезные и тем более отчаянные удары ладоней в преграду, до боли. Где он, где он? Он знал, но боялся думать, верить. Нет! Не может быть! Слишком ужасно. Гроб! Деревянный, с чертовски тяжелой крышкой, а может и под землей. Что чувствует человек, погребенный заживо? Он думал об этом. Лежать, готовясь к спокойной смерти, тихо грустить, вспоминая родных, близких, просматривая жизнь, думать, думать обо всём на свете. Умиротворенное блаженство. Он думал о такой смерти, она казалась ему лучшей из всех возможных смертей. Он думал, но не знал! В смерти нет очарования. Последняя мысль умирающего   мысль о жизни, мольба о жизни.
Какой безумной ни была бы паника, на смену ей всегда приходит холодное спокойствие. Когда разум вернулся к Вилле, он вдруг подумал, что всё это сон. Но деревянная крышка была слишком реальной.
-Теперь ты чувствуешь что это такое?, - спросил откуда-то слева мягкий женский голос. Вилле слегка вздрогнул   это был её голос. Он направил зажигалку в ту сторону и повернул голову. Он увидел её лицо. Оно вновь было молодым и красивым.
-Ты чувствуешь?,- повторила она свой вопрос.
-Зачем тебе это? Зачем тебе меня мучить?,- устало спросил он.
-Ты сам себя мучаешь. Ты прожигаешь свою жизнь, тратишь её понапрасну. Чего ты добился в свои восемнадцать лет? Ты так и не смирился с моей смертью, ты всё ещё меня любишь. Я знаю, ты никогда не совершил бы такую глупость, как самоубийство, но в тайне ты мечтаешь о смерти, потому что не видишь смысла в жизни. Так теперь ты наконец чувствуешь, что такое смерть? Разве это счастье? Разве это спасение? Разве есть что-нибудь прекраснее жизни?
-Ты оставила меня здесь одного,- он смотрел на нее, она будто вновь была жива, она лежала, глядя в крышку гроба. Вилле вдруг потянулся к ней, ему так захотелось её поцеловать. Он едва прикоснулся к её губам   они были абсолютно живыми   как голова тут же пошла кругом и он почувствовал былые чувства,- Почему ты бросила меня здесь одного? Я люблю тебя!,- он жадно приник к ее губам. Она схватила его за запястье и, пытливо заглянув ему в глаза, прошептала:
-Обещай, обещай, что перестанешь грустить! Ты должен, должен жить дальше! Слышишь?,- он целовал её руки и старался, как можно энергичнее кивать.
-Да, да, я обещаю! Я всё что хочешь тебе пообещаю!
-Нет, ты должен осознавать, что ты обещаешь, иначе не сможешь выполнить обещание!
-Я хочу быть с тобой! Забери меня! В тебе вся моя жизнь! В тебе смысл моей жизни!,- Вилле сжимал её всё крепче и целовал, целовал.
-Послушай меня, -она схватила его лицо и, крепко сжав, сказала,- послушай меня и запомни. Смысл жизни не может заключаться в смерти!,- в глазах её блестели слёзы. Она была совсем настоящей, живой, тёплой. Он застыл на несколько секунд, а потом, устало опустив голову ей на грудь, прошептал:
-Почему ты ушла? Вернись ко мне!,- она испуганно посмотрела на него
-Нет, ты не можешь так говорить! Ты обязан смириться! Обещай.
-Да, я обещаю тебе, я клянусь!,- он горячо поцеловал её в лоб. На этот раз она услышала в его словах смысл, он понимал, что должен сделать. Он прижался к ней, он не знал сколько времени пролежал у неё на груди, тихо плача, как ребёнок. Он понимал, она уйдет. Будто заново переживая её смерть, его тело содрогалось в невыразимом ужасе. Ему не было так больно даже когда он хоронил её. Он изо всех сил прижимался к ней, целовал, всматривался в ее черты, стараясь запомнить каждую. Больше никогда он не будет вот так рядом с нею. Каждую секунду он чувствовал, что она вот-вот уйдет. И она ушла. Казалось мир умер для него. Она знала, как больно ему будет, но она также знала, что он переживёт и это. Это было нужно, чтобы вернуть его к жизни.

Что чувствует душа, бредя по пустому, холодному лесу в предрассветный час? Душа, опустошенная потерей, не имеющая возможности чувствовать. Вилле медленно брёл между деревьев, его глаза были красны от слёз. Он впервые в жизни так плакал, сердце словно разрывалось на части, но это был и последний раз, когда он плакал. Ничто в мире больше не могло заставить его грустить, радоваться, любить   обычные чувства человека. В ту ночь он умер, умер, чтобы родиться вновь.

Эпилог.

-Здравствуйте, я из журнала Vouge, вас должны были предупредить. Можно?- молодой парень лет двадцати трёх заглянул в дверь,- Я по поводу интервью.
-Да, да, конечно, проходите!,- Вилле немного улыбнулся и показал на диван напротив.
 -Очень приятно познакомиться, меня зовут Мэтью,- Вилле кивнул и подал руку для пожатия.
-Разрешите задать вам несколько вопросов перед концертом.
-Пожалуйста!,- губы Вилле расплылись в тихой улыбке. Он взял со столика банку пива и приготовился отвечать.
-Наши читатели, а главным образом читательницы очень интересуются вашими планами,- последовало множество скучных и привычных вопросов о продолжении карьеры, написании новых песен и прочее. Вилле отвечал не слишком охотно, не давая точных ответов, изредка рассеянно улыбался.
-Можно задать вам пару вопросов о личной жизни? Какой была ваша первая любовь?,- парень хитро прищурил глаза, но немного удивился, когда заметил, как его собеседник заволновался.
-Я не люблю распространяться на темы, касающиеся личной жизни, но могу сказать, что моя первая любовь была прекрасной.
-Вы не разу нигде не говорили, кто была эта девушка
-Зачем? Вы всё равно её не знаете,- неловко повел плечом Вилле и закурил.
-Тогда расскажите нашим читателям, почему вы пишите такие мрачные тексты? В вашей лирике любовь и смерть неразлучно движутся рядом.
-Если честно, я и сам до сих пор не знаю, почему пишу так. Наверное ,что-нибудь подсознательное. Но не стоит воспринимать мои тексты очень уж буквально. Я пишу о любви и смерти, но если вглядеться глубже, вы увидите, что основная тема, это поиск себя, своего смысла в жизни, - Вилле сильно затянулся и выпустил вниз струю дыма.
-И в чём же этот смысл? Вы нашли его?
-Я не уверен, что знаю. У каждого он свой. Возможно, я в свои двадцать шесть так и не отыскал его. Но я знаю точно, что смысл жизни не должен заключаться в смерти.
-Прекрасно! Спасибо вам! Эти слава и сделаем заглавием нашего интервью,- парень пожал Вилле руку и выскользнул за дверь так же тихо, как и появился.