We've been slaves to this love
From the moment we touched
And keep begging for more
Of this resurrection…
В огромном роскошном зале было полно народу. Кто-то был здесь впервые, что сразу было заметно, кто-то нет, а кто-то, казалось, вообще поселился в этом богатом доме, ставшим настоящей обителью Порока и Разгула.
Винтер многих здесь узнавала. Узнавали и её. Ещё бы, её глаза цвета янтаря, глаза настоящей ночной кошки, никто не мог забыть, однажды увидев, вот уже целых десять лет с тех самых пор, когда она обнаружила в себе эту перемену. Естественно, эта перемена произошла не просто так, на всё есть причины. И те, кто знал, кто она на самом деле, догадывались, что это была за причина. Остальным же она говорила, что этот цвет – наследство от её прабабушки, которая якобы была ведьмой. Эта была ложь, но многие охотно верили ей, а Винтер нравилось внушать людям трепет - так было интереснее жить.
Здесь же никто не знал, кем является Винтер, кроме как красивой, но неприступной леди. А кто и знал, был либо таким же, либо попросту убит.
Спиртное лилось рекой, и оставаться трезвым здесь считалось неприличным. Хотя говорить о приличиях в этом доме ещё неприличнее. Эту вечеринку устроили в честь дня рождения Марины, девушки владельца этого дома. Винтер сомневалась, что гостям вообще нужен какой-либо повод. Они просто гуляли, веселились без всякого повода, спали друг с другом, изменяли при первой же возможности…Словом, типичная светская вечеринка.
Винтер находилась среди них уже около трёх недель. За этот срок она стала желанным гостем, но появлялась только на главных вечеринках. Она была знакома с хозяином дома, неким богатеньким Риччи, которого деньги сопровождали ещё с рождения и который тратил их направо и налево, пуская по ветру. В свои тридцать один год он не работал, а просто жил на деньги и труды своих родителей. Что ж, в этом его никто не упрекал, только завидовали. Винтер была принята в круг светских львов по двум причинам: она была очень красива, как говорили, какой-то мистической красотой, и ещё никто не мог похвастаться, что переспал с ней, за что её один умник прозвал Зимой. Тоже мне оригинально, смеялась Винтер. Она ненавидела этих людей всей душой. И она любила играть с ними.
Она знала, что между молодыми людьми уже разгораются пари насчёт того, кто быстрее затащит её в постель, но ей было всё равно. Винтер нужно было нечто большее, чем просто приятно провести время. Ей нужна жертва. И она высматривала её всё это время. Но если и дальше пойдёт так дело, то придётся позабыть о своих пристрастиях и просто утолить голод.
- Винтер, дорогая, почему скучаешь? – раздался рядом звонкий голос Даниеля, владельца дома.
Винтер повернулась, лучезарно улыбаясь. Даниель выглядел великолепно, впрочем, как всегда. Светлая рубаха, специально не заправленная в брюки, растёгнутый ворот. Голубые глаза приветливы и изучающи. Интересно, почему он не с Мариной?
- Ты принёс вино? – Винтер была приятно удивлена и приняла бокал с красной жидкостью из его рук. – Ты всегда угадываешь мои желания.
- Может, не всегда, но я стараюсь, - засмеялся он.
Девушка сделала глоток, поиграла вином на языке и только потом проглотила. Вино приятно обожгло горло и сразу согрело.
- Где Марина? – как бы невзначай спросила Винтер, отвернувшись и вновь вглядываясь в гостей. Она скорее почувствовала, что Даниель скривил лицо.
- Ох, Марина вдруг ощутила странное головокружение и скрылась от гостей в спальне. Наверное, легла спать.
"И ты решил попытать счастья со мной, - закончила Винтер недосказанное им. – Может, именно ты и будешь моей жертвой?"
Если раньше Винтер не хотела убивать его, то сейчас подумала: почему бы нет? Даниель красив, сексуален, весел. С ним будет приятно провести время, а потом уже и испить его кровь, быть может, немного подпорченную праздной жизнью, приторную, но всё равно вкусную…
- И ты, наверное, ужасно одинок? – медленно протянула девушка, уже принявшая твёрдое решение утолить голод этой ночью. – Нуждаешься в моём обществе…милый?
Он поначалу даже опешил. Никогда ещё он не слышал, чтоб Винтер разговаривала таким тоном. Обычно она приветлива, весела, иронична, но чтоб так завлекающа…Он был заинтригован.
- Ммм… Вообще-то, да, - наконец, ответил он и слегка придвинулся, всё ещё ожидая отпора. Но Винтер не собиралась отталкивать его. Для этого она слишком голодна. Она повернулась к нему, посмотрела сначала в глаза, потом взгляд невольно упал на его шею, туда, где билась под кожей синяя жилка, такая манящая…
Её дыхание участилось, а губы стали влажными. Даниель заметил это и, разумеется, принял на свой счёт. Он был очень заинтригован и удивлён. Никогда в его постели ещё не было такой… Она была очень красива: тёмные кудри, бледное лицо и эти янтарные, почти кошачьи глаза. Да он счастливчик! Он-то думал, что она по-настоящему фригидна, а, выходит, это просто маска. Она просто играла с ним. Что ж, правила игры он принимает.
- И что ты хочешь предложить? – таким же тоном продолжала Винтер.
- Предложить? – удивился он. – Ну…для начала ещё немного вина.
Винтер согласно кивнула. С некоторых пор она стала пить только красное вино. С некоторых пор? Да вот уже десять лет!
- А потом, думаю, было бы неплохо оставить всю эту шумную толпу и уединиться где-нибудь в саду…
Но она, казалось, больше не слышит его слова. Внезапно Винтер побледнела, и взгляд её янтарных глаз уставился в одну точку. Бокал с вином выскользнул из рук и упал, не разбившись, а только расплескав красную жидкость, на ковёр. Этого почти никто не заметил, быстро подбежала служанка и принялась вытирать пролитое.
- Винтер? Ты слышишь меня?
У неё был такой вид, словно она увидела привидение. Даниель испугался, но, проследив за её взглядом, насмешливо сказал:
- Дорогая Винтер, неужели тебя сразили наповал? И кто? Этот молодой человек?
- Ты…знаешь, кто это? – едва дыша, прошептала она.
Даниель впервые видел девушку такой расстерянной. Он вздохнул.
- Да, знаю. Это некий Доминик Кристок. Смешное имя, не правда ли? Он вроде бы из Швеции…
- Нет, он финн.
- Да? Ты что, знаешь его?
- Знала очень давно, - продолжала шептать она.
- Откуда? Впрочем, не важно. Мы вроде бы собирались побывать в саду. Сегодня прекрасная ночь…
- И давно он здесь?
- Кто? Кристок? Ну, бывал пару раз. Про него поговаривают, что он будто бы имеет какую-то власть над женщинами. Я, честно говоря, считаю это бреднями, но, смотря на тебя, начинаю уже сомневаться. И что только женщины в нём находят?
- Он…очень красивый, - выдохнула Винтер, - …по-прежнему такой же, как и тогда. Только ещё красивей. Как, ты говоришь, его зовут?
- Доминик Кристок, - нехотя ответил Даниель.
Почему-то лицо Винтер сделалось жестоким.
- Ах, теперь Кристок, да ещё и Доминик?..- язвительно протянула она. – А я помню его совсем под другим именем…Мерзавец.
Она резко сорвалась с места и зашагала к гостю. При этом была какая-то каменная, холодная, холоднее, чем обычно, спокойная, но опасная, словно бездна.
Винтер преодолела разделявшее их расстояние, подошла сбоку, тронула его за плечо.
Доминик повернулся, с интересом взглянул на неё, не понимая. Потом его брови поползли вверх и он ошеломлённо произнёс:
- Кэтли?…
Она помнила их первую встречу до мелочей. Наверное, потому, что, едва услышав звук захлопнутой дверци машины, вздрогнула и поняла: сейчас что-то будет. Это что-то действительно произошло – она влюбилась с первого взгляда. А ведь ещё совсем недавно утверждала своей подруге, что такой любви не бывает. Очевидно, бывает… Хотя то, что она влюбилась в него, Винтер поняла намного позже. Сейчас же она была заинтригована и ошеломлена.
В то время, десять лет назад, её звали не Винтер. Это теперь она баловала себя, выдумывая разные имена и истории. Тогда же её звали Хэлли, и только Он позже стал называть её Кэтли…
В то время она была хрупкой шестнадцатилетней девушкой, симпатичной, но не настолько, чтоб её приняли в школу моделей, как мечтали её родители. Правда, дело даже не в личике, а в росте. Хэлли была миниатюрной барышней. По крайней мере, так сказали в агенстве расстроенным родителям. Ну и слава богу. Сама девушка не хотела себе подобной участи. Она слишком любила независимость, чтобы терять её в оковах модельного бизнеса. Она мечтала совсем о другом. Вот уже два последних года она копила деньги, разумеется, втайне от родителей, чтоб поехать в кругосветное путешествие. В её копилке не хватило бы денег, чтоб доехать и до соседнего городка, но Хэлли была мечтательницей и не желала реально глядеть на вещи. У неё не было близких подруг. В школе её считали сумасшедшей, и всё же её общество было им приятно.
Хэлли не любила своих родителей. Иногда ей казалось, что она вовсе не их дочь, а чужая. Но никаких таинственных записок она не находила, как в сериалах, и подслушанных разговоров не довелось ей испытать, поэтому она просто решила, что родители очерствели к ней и совершенно её не понимают. Конечно, они мечтали о прилежной отличнице, любимице учитилей, писаной красавице с голубыми глазами и пухлыми щёчками. А вместо этого получили несносную девчонку-бунтаря, требующую независимости, любящую мрачность и магию, и с вполне обычными карими глазами. Они были обижены на судьбу, а Хэлли стралась эту судьбу им осложнить. К тому же, она недолюбливала это имя, Хэлли. Однако привыкла к нему. И вот когда школа, друзья, особенно родители, ей ужасно осточертели, она собрала несколько вещичек любимого чёрного цвета, прихватила накопленных деньжат и сбежала из дома. Теперь её целью была Норвегия… Когда-то её бабка была там. Хэлли читала её записи, и эта страна окончательно завладела её душой.
Добравшись до соседнего города, причём совершенно бесплатно (какая-то весёлая семейка подбросила её), Хэл купила билет на вечерний поезд. Весь день тогда был впереди, она ужасно проголадалась, поэтому решила потратить оставшиеся монеты на еду, а там как получится. Вот так она и оказалась в том самом баре, в котором встретила Его.
Уже когда он вошёл, она поняла, что атмосфера вокруг стала совсем другой. Более напряжённой и наэлектрезованной, словно сама молния влетела.
Он распахнул дверь, решительными шагами вошёл в светлое помещение, уселся на стул возле стойки и заказал что-то.
Хэлли сама не знала, почему ей так понравилось разглядывать его.
Он был очень высок, особенно для неё, худощав, резок в движениях. На нём была чёрная майка с губами на груди, чёрные брюки с целым арсеналом цепочек и крестиков на боку, опять же чёрные кроссовки на ногах и забавная шапка на голове. Вся его левая рука, это ужасно заинтриговало Хэл, была овита лепестками татуировки, что придывало ему какое-то нестандартное очарование, смешанное со струнками опасности. На ладонях были натянуты перчатки с обрезанными пальцами. Лицо незнакомца было настороженное, немного презрительное, глаза, когда он оглядывал посетителей, были пронзительны и скучающи, похожие на два зелёных уголька. На миг он остановил взгляд на Хэлли, потом, видимо, не обнаружив в ней ничего примечательного, он снова отвернулся и принялся попивать заказанное вино прямо из горла бутылки.
Хэлли, наконец, опустила глаза и уставилась на свой гамбургер. Но почему-то есть перехотелось. Девушку охватило какое-то странное напряжение, исчезнувшее только тогда, когда незнакомец спустя минут десять своего прибывания здесь, докурив сигарету, резким шагом покинул бар, причём дверь с шумом хлопнула после его ухода.
Хэлли проводила его взглядом, потом посмотрела в окно, но этого парня на улице почему-то не оказалось. Разозлившись на своё глупое поведение, Хэл буквально впихала в себя этот гамбургер, запила колой и, вздохнув, заплатила за это последние деньги. Схватив рюкзак, она вышла из бара, и не могла заметить, что подозрительного вида человек, больше похожий на отпетого бандита, странно проследил за её уходом, а потом, минуты через две, тоже покинул помещение.
Об этом Хэлли узнала только на улице. По крайней мере, догадалась, что он приметил её, точнее, рюкзак, ещё в баре. Она только почувствовала, будто вихрь налетел сзади, толкнул на асфальт, стащил с плеча рюкзак и скрылся за углом.
При "полёте" наземь она ударилась ногой о какую-то железяку, инстиктивно подставила перед собой руки, и только поэтому не поранила ещё и голову, однако руки оцарапала до крови. Сев на асфальт, она едва не заплакала от обиды. Ну почему так? У неё теперь нет ни вещей, ни билета, вообще ничего! Какой прок грабителю от рюкзака, в котором нет ни монетки?!! Правда, мысль, как круто обломается вор, её немного насмешла, но мысль, что у неё украли все вещи, включая паспорт, едва не заставила её забиться в истерике. Возвращаться домой? Признать, что она поступила глупо и вновь зажить прежней скучной жизнью?
Она так и сидела на асфальте, пока не почувствовала, что рядом кто-то стоит. Обернувшись, смотря снизу вверх, она сначала увидела протянутую татуированную руку в перчатке, потом слегка озабоченное лицо того парня, из-за которого она потеряла последние остатки бдительности, за что и поплатилась.
- Тебе помочь? – спросил он, и этот голос показался Хэл таким же красивым, как и его обладатель.
Она скромно улыбнулась, смахнув слёзы ладонью и размазав кровь по лицу.
- У тебя кровь, - сказал парень, глядя на её покрасневшие от обиды глаза. Холодное спокойствие незнакомца немного взбодрило девушку. – Пойдём, я помогу.
Он помог ей подняться, причём его рука крепко сжала её ладонь. Хэл ощутила прикосновение его мягких пальцев и грубой материи перчаток, и по телу пробежала дрожь, словно электрический заряд. Она встала.
Парень указал на красную и прожившую свои лучшие годы машину 80-х годов и попросил её следовать за собой. Хэл покорно пошла за ним, просто желая успокоиться.
Порывшись в бардачке, он, наконец, нашёл то, что искал – бинт и пластмасовую бутылку с водой. Намочив изрядный кусок бинта, он протянул его Хэлли.
Она послушно вытерла лицо, потом руки, и виновато улыбнулась.
- Ничего, - произнёс парень. Он достал из кармана пачку сигарет. – Куришь?
- Нет, спасибо, - ответила она и бросила грязный бинт в мусорный бак.
- Такое часто случается, - со знанием сказал он. – Я давно уже путешетвую, и нередко видел нечто похуже, чем это. Ты ещё легко отделалась. Он мог запросто затащить тебя в подворотню и там уже лишить не только рюкзака.
Хэл показалось, что она ослышалась.
Он усмехнулся, сигарета в зубах поднялась кверху.
- Извини, я не это хотел сказать. Просто такая вот у меня привычка: говорить всё в открытую. Как тебя зовут?
- Хэлли…
- Приятно познакомиться, Хэлли. Меня зовут Марк. Ты путешествуешь автостопом?
Девушка кивнула. Этот странный парень удивлял её своей самоуверенностью.
- Это довольно опасно для молодой девушки. Что ты делаешь в этом захолустье?
- Теперь уже и не знаю, - недовольно ответила она. – Этот вор лишил меня всего: документов, вещей, билета на поезд…
- Я могу подбросить тебя до Города.
Хэл медленно ответила:
- Я не напрашиваюсь.
- Я понял. Просто у тебя нет выхода. И нет денег, я прав? Так что не отказывайся от помощи и не бойся - я не какой-нибудь маньяк.
- Ты совсем не похож на маньяка, - улыбнулась она. – Обычно маньяки настоящие зануды и пугала.
- Надеюсь, это можно расценивать как комплимент? – вертя сигаретой, насмешливо поинтересовался он. – Так говоришь, будто с маньяками знакома. Может, это мне стоит опасаться?.. Впрочем, забили. Тебе нужна помощь, а мне компания. К тому же, благородные порывы моей души случаются не так часто, так что этому надо дать применение. Ладно, решено. Я как понял, у тебя нет вещей?
Хэл снова кивнула, словно язык проглотила.
- Отлично. Меня тоже в этом городе ничего не держит. Садись. Скинь со второго сиденья журналы, а то не поместишься. Я пойду куплю воды и вернусь через пару минут.
Он направился в сторону ларька, на ходу доставая купюры.
Хэл посмотрела на его спину, тонкую, но очень крепкую, потом вздохнула и, скинув целую гору журналов, среди которых были не совсем, так сказать, приличные, уселась на мягкое сиденье.
Да, садиться в машину совершенно незнакомого парня, красивого, но татуированного и судя по всему настоящего разгильдяя, это очень опасное предприятие, - так сказали бы её родители. Состовлять компанию такому парню, твердили бы они, можно только, если у тебя есть определённая цель – вляпаться в какую-нибудь гадкую историю, ограбить кафешку или же потерять девственность. А приличные и воспитанные девушки так не поступают.
Хэл усмехнулась. Она уж точно не хочет быть такой. К тому же, сбежав из дома, она начала новую жизнь и теперь сама устанавливает свои правила…Марк очень красив, и очень интересен, но спать с ним она не собирается. Она не такая легкомысленная особа. Ей просто нужно попасть в Город. Да, но что потом? Хэл не знала. И не хотела задумываться над этим сейчас.
Не прошло и трёх минут, как Марк вернулся с двумя бутылками, одна с водой, другая – с вином. Он забросил их на заднее сиденье, уселся за руль и надавил на газ.
Теперь сомнения были уже неважны, поскольку решение принято: она едет с ним. Даже если бы она знала, что это будет опасным, она всё равно не захотело бы уйти. Что-то в её новом знакомом притягивало, завлекало, словно он был окутан странной мистической оболочкой. А Хэл всегда притягивала мистика. Пусть Марк и совершенно обычный человек (она и не предполагала, что ошибалась), но ей было интересно его общество. К тому же, у него такие потрясающие зелёные глаза…
- Хэлли – твоё настоящее имя? – вдруг спросил Марк, когда молчание слишком затянулось.
- Сокращённое.
- То есть?
- Вообще-то меня зовут Халькатла.
Он затянулся. Хэл уже поняла, что с сигаретами он не расстаётся. Марк вёл машину уже примерно полчаса, при этом держал руль правой рукой, локоть левой лежал на открытом окне, а пальцы в перчатках сжимали очередную сигарету.
- Странное имя.
Хэл нахмурилась.
- Это имя моей бабушки, оно древненорвежское. По крайней мере, моим мнением никто не интересовался, - сказала она и осталась недовольна оправдывающимися нотками в своём голосе.
- Я сказал, что имя странное, а не некрасивое, - невозмутимо ответил Марк.
- А зачем ты вообще спросил? – вырвалось у Хэл, прежде чем она поняла, что вопроса глупее быть просто не может: разумеется, для того, чтобы не молчать. Идиотка.
- Знаешь, сбежавшие из дома девчонки обычно "забывают" старые имена и придумывают что-нибудь этакое экзотичное, например, Электра, Авиль и прочее.
- А с чего ты взял, что я сбежала из дома? – удивилась Хэл.
- Догадался, - неопределённо произнёс он, не отрывая взгляда от дороги. – А что ещё может делать девчонка лет пятнадцати на захолустных дорогах?
- Мне шестнадцать.
Уголки его губ насмешливо скривились.
- Да? Прости, если задел твоё самолюбие. Ладно, не надо дуться. Я сам когда-то поступил так же.
Хэл и не думала на него дуться. Ей стало интересно.
- Почему?
- Ну, наверное, по той же причине, что и остальные: меня все достали, и мне захотелось самостоятельности.
- И ты не жалеешь об этом?
- Нет, - резко ответил он. – Никогда. Это было уже давно. Правда, очень скоро я понял, что этот мир плевал на меня, и тогда я начал полагаться только сам на себя.
- И ты до сих пор так живёшь?
- Как так?
- Ну, переезжая с места на место, - смутилась Хэлли.
Он странно посмотрел на неё.
- Мне нравится такая жизнь. Это ни к чему не обязывает. А что собираешься делать ты?
Девушка беспечно пожала плечами.
- Пока не знаю. Вобще-то, я хочу побывать в Норвегии.
- Зачем?
- Не знаю.
- Ты действительно сумасбродна, если без монетки в кармане у тебя такие планы на будущее, вернее, их отсутствие, - проговорил он и вышвырнул сигарету в окно.
- Да? А ты можешь предложить что-нибудь получше? – в шутку спросила она, но он ответил с серьёзным и загадочным видом:
- Может быть.
Ветер, врывавшийся через открытое окно, теребил его волосы, выглядывающие из-под шапки, и Хэл поймала себя на мысли, что совсем непрочь узнать, какие они на ощупь. Она отогнала эту мысль, но он вдруг слегка усмехнулся, неотрывно глядя вперёд. Должно быть, все её мысли написаны на лице, решила Хэл, поэтому постаралась сделать его как можно беспечнее.
- Ты говорил, что многие выдумывают себе имена. А Марк - твоё настоящее имя?
- А как ты думаешь?
Хэл скривила губы.
- Думаю, что нет.
- Это ещё почему? – удивился он.
- Это имя тебе не подходит.
- А ты уже настолько хорошо меня знаешь, что готова судить, подходит это имя мне или нет? – с сарказмом произнёс он.
Девушка нахмурилась и проговорила:
- Конечно, нет. Просто…оно слишком… добренькое, что ли.
- А я, выходит, злой? – пошутил он.
- Нет, разумеется. Я не то имела в виду. На ангела ты, конечно, не тянешь, но и бесом тоже вряд ли являешься. Просто это имя…как бы сказать…Впрочем, не важно.
Она внутренне упрекнула себя за эту ахинею, которую выдала, и отвернулась к окну.
Не прошло и минуты, как он усмехнулся и сказал:
- Верно.
Но что верно: то, что имя слишком "добренькое", или то, что оно ненастоящее???
Марк, или кто он там, так и не ответил.
- Давай перекусим здесь, - Марк указал на маленькое заведение возле автозаправки.
Он припарковал машину.
- У меня всё равно нет денег, - осторожно напомнила Хэлли.
- Я тебя угощаю.
- Но я…
- Знаю, ты не напрашиваешься, - оборвал он и вдруг улыбнулся, отчего она заметила маленькую щелочку между его зубами. Это выглядело забавно, и сразу придало ему какое-то своеобразное очарование. – Я просто угощаю.
Он стянул с головы шапку и бросил её на заднее сиденье, взял бутылку вина, пустую уже наполовину. Волосы его оказались тёмно-каштанового цвета, волнистыми и по-мальчишески взъерошенными.
На улице стремительно потемнело, как часто бывает в этих краях. Кажется, что вечер ещё только начинается, а за окном уже непроглядная тьма.
Странно, но он ничего себе не заказал, сославшись на то, что не голоден. Только вино всё быстрее исчезало из бутылки. Он почти ничего не говорил, стал каким-то странным. Лицо его приобрело бледный оттенок, глаза потеряли блеск, который так впечатлил Хэл утром. Марк загадочно молчал, пристально поглядывая на посетителей и на Хэл в том числе и выкуривая одну сигарету за другой. Наконец, он сказал, нет, не сказал, а скорее приказал не терпящим возражений тоном:
- Пойдём, Хэлли.
Марк резко встал, взял её за руку и потащил к машине. Он не дал ей и опомниться, как с силой надавил на газ и выехал на дорогу.
Девушка ничего не понимала. Пару часов назад он был сама приветливость и вот тебе: запихнул в машину, как куклу, даже не позволив ей закончить ужин, и теперь молчит, уставившись на осещённую передними фарами дорогу.
- Марк, что случилось? – не понимала Хэлли. Но он не отвечал. Не хотел.
Его лицо было каменным, губы крепко сжаты, словно в эти минуты он принимает какое-то решение.
Хэлли больше ни о чём не стала спрашивать. Она просто откинулась на сиденье и стала глядеть в темноту. Наверное, она задремала. Лёгкое дребезжание машины убаюкало её, поэтому, когда та остановилась, Хэл открыла глаза.
Марка в машине не было. Он сидел на капоте и, очевидно, курил.
Девушка не долго думая вышла наружу, вздохнула холодный ночной воздух и осмотрелась. В следующую секунду из груди вырвался удивлённый, недоверчивый вскрик.
Марк повернулся.
- Зачем…зачем ты привёз меня сюда? - протянула Хэл, ощущая, как странное предчувствие охватывает сердце. – Марк, что мы здесь делаем?
Они находились у самого входа в какое-то старое кладбище, судя по ветхому ограждению и стёртым записям, оно было заброшенным.
Он почему-то не отвечал, продолжая как ни в чём не бывало курить, и это ещё сильнее напугало Хэлли. Она поёжилась не то от холода, не то от страха. Она поняла, что их совместное путешествие закончено. Надо было с самого начала понять, что с Марком что-то не так.
- Что тебе нужно? – побелевшими губами прошептала девушка. – Почему ты молчишь, Марк?
В глубине его зелёных глаз появились странные и опасные огоньки.
- Вобще-то, меня зовут не Марк. Ты была права, заявив, что это имя слишком "добренькое" для меня. Ты очень проницательна, Хэлли.
- И как же тебя зовут по-настоящему?
Он затянулся и неохотно ответил.
- Вилле.
- И всё?
- Да.
- Зачем мы здесь? – уже более уверено потребовала она.
Он вздохнул немного обречённо.
- Видишь ли, Хэлли, ты очень хорошая девушка, но я больше не могу сдерживаться.
- Что? О чём ты говоришь? – возмутилась она. – Хочешь переспать со мной?
- Я имел в виду совсем не это, - спокойно опроверг Марк…вернее, Вилле. – Мне просто нужна твоя кровь.
Он произнёс это так обыденно, словно речь шла о погоде. В первую секунду Хэл даже почувствовала облегчение. Было, как ни странно, немного разочарования, но она не призналась бы себе в этом. Но вот смысл его слов дошёл до её сознания, она, побледнев, замерла и воскликнула:
- Кровь? Ты что, сумасшедший маньяк?
Он усмехнулся.
- Хэлли, посмотри на меня повнимательнее. Неужели видишь во мне маньяка? – спросил он невозмутимо, ей даже показалось, что это его забавляет.
Каменное спокойствие не покидало его, чёрт возьми, такого красивого лица. Зелёные глаза пристально наблюдали за ней, словно желая предугадать её дальнейшие действия. Когда он делал очередную затяжку, Хэл замечала его скулы на лице, бледном, жёстком, будто высеченном из белого камня, и пугающее подозрение закралось в душу.
- Кровь…- вновь прошептала девушка, на это раз более осмысленно.
Действительно, он был слишком красив для человека. Его красота была связана с опасностью, мистикой, она манила и лишала бдительности, а потом уже и воли. Эти его зелёные глаза…неправдоподобные глаза. Эта тонкая кожа, взгляд исподлобья. Как она не догадалась, что он не тот, за кого себя выдаёт? Не человек? Но разве такое возможно? А почему нет? Ведь она всегда в них верила, даже хотела встретить кого-нибудь из них.
- Прости, - грустно сказал он, и в этом простом слове Хэл уловила свой смертный приговор. Вилле отбросил сигарету в сторону и сделал шаг по направлению к ней.
Внутренний голос затрубил, что опасность близка, и Хэл, послушавшись его, резко дёрнулась с места и побежала. Она не кричала, да ей и не было страшно, словно она уже смирилась с тем, что скоро его клыки вонзятся в её тело, как будто так и надо, и только инстинкт самосохранения гнал её вперёд, хотя она сама, чего таить, уже попала во власть зелёных глаз. Но разум трезвонил, что надо бежать, и она бежала. Хэл даже не заметила, что попала на кладбище, а когда поняла это, было уже поздно. Вилле стоял у входа и просто беспечно глядел, как она удаляется, словно зная наперёд её действия.
Хэл тем временем остановилась, обнаружив, что забежала глубоко внутрь этого пугающего, заполненного лунным сиянием места, где, казалось, каждый мертвец смотрит на неё своим надгробным глазом и кривится в злорадной усмешке.
Девушка прислонилась спиной к одному из памятников, стараясь успокоить взбунтовавшееся дыхание и собраться с мыслями. Да что происходит? Может, это сон?
- Халькатла?..- раздался невдалеке, совсем рядом голос Вилле, ставший ещё более завораживающим. Очевидно, он отбросил все остатки человеческого и стал манящим, притягивающим голосом убийцы.
Хэл притаилась за старой колонной склепа.
Тусклый свет луны освещал мрачную обитель мертвецов.
Девушка видела, как Вилле неторопливым шагом направился вдоль надгробий, засунув пару пальцев под пояс брюк. Его каштановые волосы серебрила луна, на лице отпечаток её мягкого голубоватого света, а левая рука, овитая лепестками татуировки, казалось, начинала сиять от соприкосновения с бликом луны.
Это было невыносимо: скрываться от того, в объятиях кого хочешь побывать.
Вилле тихо шагал, спокойно, уверено, так, будто знал, что она сама придёт к нему, и от этого он казался безжалостным.
- Халькатла? – вновь позвал он. – Нет смысла прятаться. Всё и так ясно.
Она закусила губу, чтобы не ответить.
- Что тебя останавливает, чтобы не стать моей? Страх? – продолжал говорить Вилле. – Нет, я чувствую, что ты меня не боишься. Тогда что? Желание жить? Зачем тебе жизнь? Чтоб потерятся на бесчисленных дорогах? Или чтоб стать домохозяйкой? Ведь, признайся сама себе, что, убежав из дома, ты начала неосмысленно искать смерти, я прав? Тебе надоела эта скукота, ты всегда искала приключений. Иногда ты жаждала встретиться с одним из нас, так ведь? Я сразу это понял. Так что же тебе мешает сейчас, Халькатла?
Девушка молчала, но уже чувствовала, что сопротивляться магии его голоса становится всё труднее.
- Халькатла?..
Хэлли прижалась к колонне.
- Что за имя – Хэлли? Можно я буду называть тебя Кэтли? Так мне нравится больше. И долго ты ещё будешь прятаться, сладкая?..
Хэлли осторожно выглянула из-за колонны и чуть не вскрикнула, когда обнаружила, что Вилле куда-то исчез… В следующую секунду она ощутила грубую ткань его перчаток на своих плечах. Она затаила дыхание.
Его руки крепко держали, но даже если бы она захотела, она не могла бы убежать. А она не хотела.
Его мягкие губы скользнули по её уху, потом вниз по шее, наконец, остановились на плечах.
- Вот видишь, Кэтли, - прошептал он едва слышно. – От меня невозможно убежать. Но ты ведь этого и не хочешь, правда?
Она вся была во власти его голоса, нежных прикосновений, дыхания и запаха сирени, исходившего от его волос. Хэл стала воском в его руках, безвольной куклой, и лишь желание, чтоб он не прекращал целовать её, мелькало в голове.
- Ты убьёшь меня? – еле дыша, тихо спросила она, хотя в эту секунду ей было уже всё равно.
- Не знаю, - шёпотом отвечал он. – Скорее всего, да.
- Но я не хочу…
- Разве? – усмехнулся Вилле. – Закрой глаза и просто позабудь обо всём.
Противиться его голосу было невозможно, поэтому Хэл, вздохнув, закрыла глаза и перестала вообще о чём-нибудь думать.
Некоторое время он ещё целовал её, играюче чертил круги языком по её коже, а потом мягко укусил и впился в шею, высасывая кровь. Хэл тихо вскрикнула. Ей совсем не было больно, даже приятно и щекотно, но она понимала, что жизнь покидает её и становиться как-то странно, кружится голова, руки наливаются тяжестью, подгибаются колени, и почему-то стало обидно, отчего слёзы появились на глазах.
Ещё бы немного, и она умерла. Но вдруг Вилле прошептал на ухо, так, будто его только что постигло открытие, которое удивило:
- Я не хочу убивать тебя. Но и без меня ты умрёшь.
Хэл совсем не понимала смысл сказанного, ей стало всё равно, хотелось одного – смерти. Она как будто спала, и в то же время бодрствовала. В глазах был один туман, тело обмякло, и когда она почувствовала на губах вкус крови, она просто стала бессознательно пить её, но с каждым глотком туман исчезал, и она увидела перед собой Вилле, который протягивал ей свою руку, давал пить кровь, при этом его зелёные глаза горели странным огнём. А Хэл просто пила.
- Тише, - сказал Вилле. – Иначе ты истощишь меня. Я не должен был этого делать, я знаю. Но почему-то я не хочу, чтоб ты умирала, Кэтли. Просто не хочу. Тебе будет больно, но ты справишься, ты сильная.
Он наклонился к ней и поцеловал в губы, на которых ещё остался привкус крови. А потом он ушёл, оставив Хэл в полуоборочном состоянии лежать на могильной плите, ожидать невыносимой боли, которая непременно последует, когда она умрёт как человек и возродится как вампир.
Это воспоминание обожгло. Воспоминание о том, как она одна на этом кладбище очнулась от адской боли, охватившей её тело. Она чувствовала её каждой клеткой тела, каждой мыслью, каждым взмахом ресниц. Повсюду была темнота, луна спряталась за облаками, но Хэл ощущала близость рассвета, губительного рассвета. Но почему?… Ведь Он не боялся света.
Она стала видеть намного лучше. Она раглядела надписи на надгробиях, увидела каждое ветвление на старом железном заборе, она знала, что Он уже ушёл. Она ещё не до конца осознала, что стала другой. Прозрение наступило только спустя несколько часов, когда её охватил страшный голод.
Но ещё сильней она боялась света. Превозмогая боль, она поднялась и скрылась в склепе.
Она разительно изменилась внешне. Глаза обрели янтарный цвет. И она возненавидела Его за то, что он бросил её, ушёл, оставив одну, наедине со страхом и болью. Она прокляла его за то, что он её не убил. И поклялась отомстить.
И вот теперь спустя десять лет, долгих лет, которые научили её быть безжалостным вампиром и больше не бояться света, которые убили в ней последние остатки человеческого, кроме желания мести и разрушительной тоски, она встретила его. Совершенно случайно. На какой-то глупой вечеринке. А ведь до этого объехала почти всю Финляндию, чтобы найти его. Найти и убить.
А теперь вместо того, чтоб начать задуманное, она стояла и совсем как тогда глядела на него во все глаза.
…Он совсем не изменился. Наоборот, стал ещё красивее. Это же бледное лицо, каштановые, вьющиеся волосы, тонкие губы, даже эта же щелочка между зубов, когда он поначалу улыбнулся… И эти зелёные глаза, которые горели очень ярко и ещё безжалостнее, чем раньше.
- Кэтли? Нет, ты ошибся, Доминик. Это Винтер, - сказал рядом стоящий Даниель, но его даже не услышали.
Вилле стоял, безвольно опустив руку с бокалом красного вина, некоторое время поражённо смотрел на неё, а потом его лицо обрело прежнюю невозмутимость.
Винтер вдруг ощутила знакомый запах сирени, хотя, возможно, ей просто показалось. Ведь прошло десять лет.
- Странно, ты помнишь меня, - проговорила она голосом, который был печален. А она хотела быть спокойной и невозмутимой, как он.
Он пристально посмотрел на неё, заметил изменения, произошедшие с ней.
- Так значит, ты справилась, - спокойно проговорил он.
- Справилась с чем? С болью? – холодно переспросила она. – Да, мне ведь ничего другого не оставалось. А ты поступил весьма благородно, оставив меня одну. Действительно, хорошее проявление твоих таких редких благородных порывов.
- Подождите, подождите… - перебил Даниель, которому надоело быть третим лишним. – Вы что, знакомы?..
- Да, - не отрывая глаз от Вилле, тихо ответила Винтер. – Мы встречались один раз.
- Я, конечно, рад, что вы встретились, но, может, мы продолжим прерванный разговор, Винтер? – попытался напомнить о своём существовании Даниель, но эти двое даже не обратили на него внимания. Винтер просто протянула руку Вилле и, когда он сжал её пальцы в своих, она повела его вверх по лестнице. Странно было ощущать снова прикосновение его мягких холодных пальцев, странно, но необыкновенно приятно.
Даниель поражёно наблюдал, как эта пара, словно не замечая никого вокруг, поднялась по лестнице, направилась к комнате и скрылась за дверью. Для него не составило труда понять, чем именно они там будут заниматься, и это поразило его ещё больше.
А Винтер вообще забыла про Даниеля. Едва за Вилле закрылась дверь, она резко повернулась к нему лицом, вырвав руку, и с дрожью в голосе, которую не в силах была сдержать, произнесла:
- Странно, что ты меня помнишь. Ведь десять лет прошло.
Он смирил её холодным взглядом, потом, вздохнув, уселся в кресло, словно подготавливаясь к предстоящему разговору.
- Так ты за этим привела меня сюда? – спросил он.
- А ты думал, я брошусь тебе в объятья и поблагодарю за то, что ты со мной сделал? – возмутилась Винтер.
- Наверное, так и думал. Сам не знаю, зачем пошёл.
- Да уж, - съязвила она и только тут заметила, что он изменился.
- А ты другой, - сказала она. – Куда подевались цепочки, шапка, смешная майка? Вместо этого – чёрная рубаха и брюки.
- Нельзя же в одном и том же ходить десять лет, - скучающе ответил он.
- Раньше ты нравился мне больше.
- Ты тоже изменилась: стала более жёсткой.
- Это ты убил во мне всё человеческое.
Он не ответил, сверля зелёными глазами небо за окном, будто всё происходящее его не касалось и он оказался здесь случайно.
Винтер же неотрывно смотрела на его бледное лицо, круги под глазами, волнистые волосы, спускающиеся к нежной шее, и ей стало больно, что он так холоден.
- Я долго искала тебя, - тихо прошептла она.
Отчуждение не ушло с его лица, оно стало ещё холоднее.
- Так обычно и бывает: меня ищут, но не находят, а если находят, то зря.
- Выходит, я всего лишь одна из многих? – с горечью спросила она.
- Не обманывай себя, Кэтли, - отмахнулся он. – Ты всегда знала, что это так. Ты нашла меня, и что дальше? Я всё равно исчезну, если не сегодня, то завтра. Только за этим ты привела меня сюда? Чтоб услышать, как я скажу это?
Винтер стало больно от этих слов, и она взорвалась.
- Не только за этим! Ещё и за тем, чтоб сказать, как сильно я тебя ненавижу! Я проклинаю тебя за то, что ты обрёк меня на эту жизнь! На одинокую жизнь! Ненавижу тебя за то, что ты бросил меня, оставил одну со страхом и болью!
Он вдруг вскочил и грубо схватил её за плечи, встряхнув, словно куклу.
- А что ты хотела? Чтоб я убил тебя? Сейчас я уже жалею, что не сделал этого!
- Я хочу, чтоб ты остался со мной!
- Нет, Кэтли, такого никогда со мной не произойдёт. Я ненавижу ответственность и не хочу взваливать её на свои плечи. Это слишком обременяет. Поняла?
- Ты просто боишься, - прошептала она и, не в силах больше сдерживаться, потянулась к его губам. Он сначала замер, но потом притянул её к себе. Его руки заскользили по её телу, растегнули застёжки платья на спине, и вскоре оно чёрным водопадом слетело к её ногам.
Им было абсолютно плевать, что в комнату могут зайти, потому что ничего, кроме этих минут больше не существовало. Вилле потащил Винтер к кровати, стянул с себя рубаху и брюки, поскольку в них необходимости уже не было. А Винтер просто принимала то, о чём мечтала все эти десять лет. Она мечтала о нём. Все эти десять лет она искала его лицо среди тысячи других лиц, исколесила не одну страну в его поисках, и для чего? Чтоб он снова исчезнул?
И только тогда, когда всё было кончено, она вспомнила, какая ещё жажда мучила её всё время. Ей было невыносимо больно вспоминать о том, что он бросил её, что обрёк на такую жизнь, и эти воспоминания только разжигали ненависть и обиду.
Словно в помутнении она схватила нож со столика и приставила к его горлу. В зелёных глазах отразилось сначало удивление, потом оно сменилось прежним спокойствием и насмешкой, готовностью, словно только этого он и ждал.
- Ты убьёшь меня? – ровным голосом спросил он.
- Не знаю, - медленно протянула она. – Скорее всего…Нет!
Она не могла этого сделать. Сколько бы она не копила в себе ненависти за эти года, но убить его не смогла. Наверное, просто потому, что любила.
Винтер резко отбросила нож в сторону, быстро натянула платье, бросила на Вилле прощальный взгляд и выскочила за дверь. Она забыла надеть туфли, поэтому сбежала по лестнице босиком. Гости кто удивлённо, кто, усмехаясь, уставились на её вид, растрёпанные волосы, янтарные глаза, в которых впервые за долгие года появились слёзы, дрожащие и ещё пухлые от поцелуев губы. Но Винтер было плевать, что они о ней подумают. Ей хотелось и плакать, и смеяться.
Действительно, чего она хотела?
Вилле не принадлежит ей и никогда не будет принадлежать, он сам по себе, ему не нужна ответственность. Он просто не хочет видеть её рядом с собой, и, сколько бы она не пыталась, рано или поздно он вычеркнёт её из своей жизни. Но дело даже не в ней. Всё дело в нём самом.
Он боится ответственности, потому что она сделает его уязвимым и слабым. Он не верит, что это только укрепит его силы, а если когда-нибудь поймёт, то будет уже поздно.
Винтер выбежала в сад и прислонилась щекой к стволу дерева. Всё кончено. Они больше не встретятся. Вскоре он осознает, что потерял, но, чёрт возьми, её рядом с ним уже не будет…
И она никогда не забудет его зелёные глаза…Просто потому, что любит. 